Борис Александрович Секунов родился 19 марта 1897 года в городе Ростове Ярославской губернии [1, 2] в православной семье Ростовского купца второй гильдии Александра Ивановича Секунова (ок.1857 - ок. 1918).
Документально подтверждено, что кроме Бориса в семье Александра Ивановича Секунова рос младший брат Алексей Александрович (1899? - ?) [3].
Дед Бориса, Иван Секунов, с 1846 г. был временным СПб купцом и занимался торговлей зеленью и дичью. Отец Бориса получил образование в частном 4-классном училище. С 1904 г. он был приписан к купеческому сословию города Ростова и вместе с братом Василием Ивановичем продолжил дело деда в СПб. Семья была достаточно хорошо обеспечена - чистый доход от дела составлял до 9000 руб в год. Кроме того, Александр Иванович имел в Петрограде доходный дом на Екатерининском канале, 46 от которого получал около 12000 руб в год [1].
В 1906 г. в возрасте девяти лет Борис поступил в приготовительный класс школы К.Мая [4]. На это время семья Секуновых проживала по адресу: Спасский переулок, дом 1 [5]. Отец занимался торговлей зеленью и курятиной, брат отца торговал мясом. Борис продолжил обучение на Реальном отделении школы К.Мая, которое окончил в 1915 г., включая дополнительный седьмой класс, дающий право поступления в высшие учебные заведения. В это время проживал с отцом по адресу: Екатерининский канал, дом 46, кв. 3.
Шёл второй год войны и Борис решил получить военное образование. С этой целью 12 сентября 1915 г. Борис подал прошение о зачислении его в Отдельные Гардемаринские Классы. Первоначально на прошение была наложена резолюция: «Не удовлетворяет по образованию отца», но дефицит кадров перевесил и 1 октября 1915 г. Б.А.Секунов был приведен к присяге. За три года гардемарины должны были усвоить тот же курс наук, что и в Морском Училище, после чего их ожидало производство в мичманы.
С 15 октября по 15 апреля 1916 гардемарин Секунов находился в учебном плавании гардемарином на крейсере Сибирской флотилии «Орел», летом 1917 года, уже в звании старшего гардемарина - на канонерской лодке «Шквал».
Октябрьский переворот перечеркнул надежды - старорежимные Отдельные Гардемаринские Классы явно не вписывались в новой порядок. В феврале 1918 г. Борис подал докладную записку об отчислении из классов [1].
Рапорт был удовлетворен, и Борис вернулся домой и подал документы на юридический факультет Петроградского университета [2], однако, учёбу пришлось прервать - надо было помогать матери, как-то зарабатывать на жизнь.
Дальнейшее изложение биографии Б.А. Секунова ведётся по прекрасной работе Федора Саберова [6] с небольшими вставками из личного дела офицера [7]:
«Почти весь 18-й год Секунов был оторван от флота, перебивался случайными заработками. Об этом периоде его жизни было мало что известно, но недавно выяснилась интересная подробность. После убийства Урицкого и покушения на Ленина большевики, как известно, объявили в сентябре 1918 года «красный террор». В петроградских газетах печатались списки сотен людей из «бывших», взятых в заложники. Подавляющая часть этих невинных погибла, будучи расстрелянными или утопленными на барже в Финском заливе. В одном из таких списков значится «гардемарин Борис Сикунов»! Это может быть только наш герой, так как и раньше писари не раз писали его фамилию через «и». Однако Борис Александрович остался жив, хотя никогда в последствии не упоминал о своем первом «знакомстве» с карательными органами. Освобожден он был не позднее ноября 1918 года, так как уже в декабре поступил в класс подводного плавания Соединённых классов комсостава флота (СКСКСФ).
Как состоялось возвращение Бориса Александровича на службу, кто помог ему в этом, остается неизвестным. Уже 27 мая 1919 г., без отрыва от учебы, Б.А.Секунов был назначен минером на подводную лодку «Рысь», входившую во 2-й дивизион ПЛ Балтийского флота. Командиром лодки был бывший старший лейтенант А.А .Иконников, чья роль в становлении подводных сил советской России до сих пор не оценена должным образом. Безусловно, опыт и знания первого командира пригодились Борису Секунову в дальнейшей службе. Судьба будет неоднократно сводить этих командиров вместе, в том числе в роковом для обоих 38-м году.
В апреле 1920 г. состоялся первый выпуск Соединенных классов; среди выпускников были и 14 специалистов, окончивших Подводный класс. Служба им предстояла тяжелейшая, ведь вся страна лежала в руинах, еще шла гражданская война, а уцелевшие корабли ржавели у стенок. Опытных кадров не хватало, многие кадровые моряки предпочли эмиграцию или службу у белых, денег на восстановление флота у Советов не было. Борис Секунов, получивший после выпуска назначение минером на подлодку «Тур», уже в октябре 1920-го стал на той же лодке старшим помощником. Штурманом на лодке служил В.П. Рахмин, поступивший в ОГК на год раньше Бориса Александровича и успевшего стать мичманом в 1917 году. Вскоре его сменил Л.П.Яковлев, недоучившийся гардемарин Морского Училища. Жизненные линии всех троих вновь пересекутся в 1938 г. в Кронштадтской тюрьме… А пока впереди была тяжелая служба, скрашиваемая редкими праздниками. Так, 28 ноября 1920 года, когда балтийцы отмечали вторую годовщину создания дивизии ПЛ, петроградцы стали свидетелями парада подводных лодок на Неве, «причем одна из них – «Тур» - погрузилась и прошла по реке под перископом».
С мая 1922 г. Борис Александрович служит старпомом на ПЛ «Леопард». Жил он тогда вместе с матерью в уплотненной квартире дома № 46 (своего бывшего дома!) по Екатерининскому каналу. В 23-м Б.А.Секунов женился на Варваре Николаевне Русиновой (1897 – 1980 – Прим. М.Т. Валиева), работавшей машинисткой в управлении водного транспорта. Теперь приходилось помогать и родителям жены.
После года службы на «Леопарде» Секунов вернулся старпомом на хорошо знакомый «Тур», переименованный 17 января 1923 г. в «Товарищ». О его службе мы можем судить лишь по скупым строкам аттестации: « Секунов является самым старым стар. пом. командира на отдельном дивизионе подлодок. Вполне справляется с возложенными на него задачами и в то же время отличается исполнительностью, знанием своего корабля и ровным отношением к команде. Недостаток, порой, инициативы вполне окупается порядочностью…и знанием дела. Б.А. Секунов в настоящее время, когда на лодке только 2 человека старой команды, вполне спаял в один организм молодой состав, состоящий из учеников Школы п/п и специалистов 22-го года выпуска».
В апреле 1924 г., в возрасте 27 лет, Б.А. Секунов получил в командование свой первый корабль – подводную лодку «Батрак» (бывший «Волк»). На подобные названия лодок (были и «Бедняк», и «Шахтер», и «Рабочий») флотские острословы откликнулись шуткой о «босяцком дивизионе». Но Секунова это не задевало, ведь он впервые стал командиром боевого корабля. Однако своему непосредственному командиру, начальнику отдельного дивизиона ПЛ Морских Сил Балтийского моря Я.К.Зубареву, молодой командир «Батрака» по душе не пришелся. Характеризуя подчиненного, Зубарев в ноябре 1925 г. писал: «Очень скромный, замкнутый и далёкий от команды…К политике индифферентен… Единоначальником быть не может». С такой аттестацией не то что о повышении думать, как бы вообще с флота не вылететь. Потребовалось 2 года упорной работы, прежде чем мнение начальства о Секунове изменилось. Дважды – в 27-м и 28-м годах он получал благодарности в приказах Реввоенсовета МСБМ за лучшую торпедную стрельбу. Осенью 1928 года развернутую из дивизиона бригаду подлодок возглавил А.А. Иконников, лучше многих знавший все достоинства и недостатки Бориса Александровича, о котором в первой же аттестации он отозвался следующим образом: « Старый, опытный, знающий свое дело командир, делом интересуется и имеет авторитет…В походной обстановке вынослив, держит себя очень спокойно и хладнокровно. Хорошо стреляет торпедами (имеет приз). Заботлив о команде, отношения с политсоставом нормальные и здоровые… В общем является лучшим командиром лодок 2 дивизиона. Е д и н о н а ч а л ь н и к о м б ы т ь м о ж е т (разрядка моя – Ф.С.). Подлежит выдвижению на вновь строящиеся лодки». Командующий Морскими Силами Балтийского моря М.В. Викторов утвердил аттестацию без каких-либо добавлений.
Как и предлагалось в аттестации, 5 июня 1929 г. Б.А. Секунов был допущен к исполнению обязанностей командира ПЛ «Декабрист» - нового корабля отечественной постройки, головного в серии современных лодок, о которых так долго мечтали подводники. Лодка была двухкорпусная, оборудованная гидроакустической аппаратурой, шумопеленгатором и первым советским дизелем, хоть и созданным по лицензии. В строй «Декабрист» вступил 18 ноября 1930 года. Борису Александровичу довелось «обкатывать» лодку на сдаточных испытаниях, а затем во время летних кампаний в составе 2-го и 3-го дивизионов ПЛ МСБМ. Помощником на лодке был Лев Михайлович Рейснер, выпускник ВМУ 1924-го года. В 1932 г. он принял под командование однотипный «Народоволец». В мае 1933 года «Декабрист» и «Народоволец» вошли в первый отряд кораблей, переводимых с Балтики на Север, где создавалась военная флотилия. Проводка боевых кораблей по Беломорско-Балтийскому каналу из Кронштадта в Мурманск была названа «экспедицией особого назначения -1», все командиры – участники ЭОН-1 были поощрены, в том числе и Б.А. Секунов – он был отмечен благодарностью начальника ВМС РККА и денежной премией «в размере месячного содержания» (приказ по ВМС РККА № 034 от 29 апреля 1934 г.).
Началась служба на новом морском театре, на котором Борис Александрович провел 2 года. База в Полярном еще только начала строиться, и временной базой Северной военной флотилии стал Мурманск. Здесь в октябре 1933 г. был сформирован отдельный дивизион ПЛ СВФ, в состав которого вошли 3 подводные лодки. Дивизион в 1934 г. впервые вышел в дальний поход к Новой Земле, где, пройдя вдоль западного побережья до мыса Желания, подводные лодки спустились к Нордкапу и вернулись в Белое море. Для того времени такой поход был событием, ведь в походы на полную автономность лодки еще не ходили, длительных подледных плаваний не совершали. Тем не менее все нормативы экипаж Д-1 (такое обозначение получил «Декабрист» в сентябре 34-го) выполнил на «отлично», и в декабре 1934 г., когда впервые после основания СВФ были подведены итоги боевой подготовки, лодка была признана лучшим кораблем флотилии. Безусловно, это заслуга не только командира, но и всего экипажа, в том числе старшего помощника И.А.Колышкина, прославившегося в годы Великой Отечественной войны и заслужившего Золотую Звезду Героя и погоны контр-адмирала. В маленьком замкнутом мирке, который представляет из себя подлодка, без здорового микроклимата в экипаже и человеческого отношения друг к другу быть всегда первым, занимать лидирующие позиции в соединении невозможно.
Осенью 1935 года приказом командующего Северной ВФ К.И.Душенова, личности на флоте полулегендарной, Б.А.Секунов был поощрен денежной премией «за безупречное отношение к служебным обязанностям в течение двух лет службы на Северном театре». Через две недели Борис Александрович вместе с женой уехал в отпуск в Сочи, уже зная о своем переводе обратно на Балтику. В новую главную базу флотилии – Полярный - «Декабрист» перешел уже без него и с новым командиром – Б.А.Карпуниным, кстати, закончившим ВВМУ им. Фрунзе лишь в 1931 г. Без Секунова лодка в 1938 г. пошла в длительный автономный поход, без него в ноябре 1940 года трагически погибла в Мотовском заливе вместе с экипажем по невыясненным до конца обстоятельствам…
Отдохнув на курорте, в декабре 1935 г. Б.А. Секунов прибыл в Кронштадт, где принял под командование 11-й дивизион 1-й бригады ПЛ КБФ. Прошла всего неделя после возвращения на Балтику, как в газетах был напечатан указ правительства о награждении большой группы командиров РККФ. Б.А. Секунов, Л.М. Рейснер и другие североморцы были награждены орденами Ленина за вклад «в создание подводных вооруженных сил». 15 марта 1936 г., после введения персональных воинских званий, Борису Александровичу было присвоено звание «капитан 1-го ранга». В том же году в составе 11-го дивизиона появились новые лодки типа «Правда», создание которых представляло собой попытку отечественного кораблестроения создать быстроходную ПЛ с мощным артиллерийским вооружением. Попытка не удалась – обнаружилось много конструктивных недостатков, и серия ограничилась тремя кораблями. Но лодки уже были в строю, что вскоре дорого обошлось многим командирам 1-й бригады подплава: их обвинили во вредительстве. Начавшаяся летом в армии волна арестов докатилась до флота через несколько месяцев, и тюрьма Особого отдела КБФ стала стремительно заполняться…
Роковой для Балтийского флота зимой 1937/1938 г.г. был арестован весь командный состав всех трех бригад подплава. За Борисом Александровичем, проживавшим тогда в доме № 14 по 11-й линии Васильевского острова, пришли в ночь на 3 февраля 1938 г. Ордер на арест был подписан прокурором КБФ бригвоенюристом И.К. Гаем. Секунов был доставлен в дом предварительного заключения № 3 Особого отдела флота в Кронштадте. Здесь уже томились десятки его бывших сослуживцев. Началось следствие, о котором сам Борис Александрович в жалобе на имя флотского прокурора писал так: «В одном из помещений тюрьмы следователь Гарбузов начал меня допрашивать. Допрос начался с требования…чтобы я признался в своей контрреволюционной работе, как участник монархического заговора РОВС. Я заявил ему, что никакой к.-р. работы никогда не вел и ни в каких заговорах не состоял. В ответ на мое заявление он начал обзывать меня нецензурными словами и наносить удары по лицу, в грудь и другие части тела, а также взяв за плечи, бить головой об стену, требуя от меня признания и ругался матом. Я продолжал отрицать свою виновность, тогда он завел меня в загаженное помещение бывшей уборной, где я простоял всю ночь. Утром следующего дня побои возобновились, при этом на помощь Гарбузову пришел следователь Чернов, и они вдвоем стали избивать меня руками и ногами, нанося удары по лицу, в грудь, живот, в область полового органа…Не выдержав этого избиения, чтобы получить передышку, я решил пойти на ложь и заявил, что состоял в к.-р. Организации, полагая, что в дальнейшем я смогу доказать свою невиновность. Этой возможности мне не дали. Лишив сна в течении шести суток и действуя угрозами и уговорами меня заставили подписать ложный протокол…в котором я оговорил ряд командиров и самого себя».
У кого-то может возникнуть вопрос, для чего рассказывать о таких подробностях – как и куда били, как при этом ругались? Мол, и так о методах следствия тех лет все давно известно, и незачем детально все описывать. Но когда вчитываешься в неровные строки, написанные в тюремной камере огрызком карандаша на листке бумаги размером с четверть обычного, понимаешь, что не рассказать об этом нельзя. В каждой фразе видна трагедия человека, убеждения, характер, воля которого зверски «ломались» чекистами в считанные дни. Ведь и обвинительные показания на Б.А. Секунова были получены подобными методами. Измученные пытками люди шли на оговор себя и других, надеясь, что на суде им удастся рассказать всю правду о следствии. Но такой возможности большинству из них не давали.
Сроки следствия по делу Б.А.Секунова продлевались Особым отделом несколько раз. Многие свидетели отказывались от ранее данных показаний, другие писали в военную прокуратуру о методах, которыми эти показания выбивались, и дело продлевалось для доследования. Одним из главных свидетелей обвинения был капитан 3-го ранга Л.П.Яковлев, бывший начальник штаба 2-й бригады подводных лодок КБФ. Заранее составленный протокол очной ставки с ним следователь Фурсик заставил подписать Б.А.Секунова в конце мая 1938 г. Под чудовищным физическим и моральным давлением Л.П.Яковлев показал, что вместе с Секуновым готовил в случае войны восстание на флоте и сдачу подлодок противнику, а по заданию начальника Управления военного кораблестроения Б.Е.Алякрицкого они приняли на вооружение вредительски построенные ПЛ типа «Декабрист» и «Правда». В обвинительном заключении сержант госбезопасности К.Гарбузов писал: «Секунов Б.А. совместно с бывшими офицерами царского флота на протяжении многих лет вел борьбу против Советской власти», а завербован он был в монархическую офицерскую организацию в 1935 году в Кронштадте командиром бригады эсминцев КБФ Г.Г.Виноградским, бывшим лейтенантом русского флота. То, что в описываемое время Секунов служил на Севере, в расчет почему-то не брали. Кстати, Л.П.Яковлев вскоре отказался от своих показаний, и от следствия прокуратура потребовала « уточнить ряд следственных материалов, подтверждающих к-р деятельность Секунова Б.А., для чего необходимо передопросить ряд свидетелей и провести с ними очные ставки». Но «передопросить» большую часть свидетелей уже не представлялось возможным – они погибли. Были расстреляны командир ПЛ «Искра» капитан 2-го ранга В.Н. Симановский, командир бригады ЭМ флагман 2-го ранга Г.Г. Виноградский, капитаны 2-го ранга Л.К. Рубанин, В.П. Рахмин и Н.А. Коль, ранее давшие показания об участии Б.А. Секунова в монархической офицерской организации.
Возможно, основанием для пересмотра дела явились и жалобы Бориса Александровича на имя Главного военного прокурора ВМФ и Наркома внутренних дел СССР. В феврале 1939 г. Б.А. Секунов дважды допрашивался специально приехавшим из Москвы начальником 10 отделения НКВД капитаном госбезопасности Кривошеевым, которому он рассказал правду о методах ведения следствия. Кривошеев убыл в Москву, а Бориса Александровича на несколько месяцев оставили в покое. Между тем, на воле, супруга Бориса Александровича не имела точных сведений о судьбе мужа. Несколько раз у нее принимали продуктовые посылки, что позволяло надеяться, что муж еще жив. На письма в различные инстанции следовал стандартный ответ: идет следствие. Варваре Николаевне приходилось очень тяжело, ведь с 1928 г. она по состоянию здоровья не работала. Ее отец умер в начале 20-х, мать Бориса Александровича скончалась от рака легких в 1927 г., так что помощи ждать было неоткуда. Все деньги, ценные вещи, даже облигации государственного займа были изъяты во время обыска.
В июне 1939 г. следствие началось вновь. Теперь, чтобы вернуть подследственного к прежним показаниям, сотрудники Особого отдела КБФ «трудились» с удвоенной энергией. 13 и 21 июня 1939 г. неизвестный Секунову следователь избивал его сплетенными электропроводами; 7 июля следователи Селезнев и Тимофеев полтора часа били Бориса Александровича, требуя подписать заранее составленный протокол. В тот же день ему была устроена очная ставка с бывшим комбригом, капитаном 1-ранга А.А. Иконниковым и командиром 13-го дивизиона 1-й бригады ПЛ капитаном 1-го ранга В.С. Воробьевым. Воробьев на очной ставке показал, что слышал о участии Секунова в заговоре от П.А. Штейнгаузена; Иконников же утверждал, что узнал об этом от Воробьева, причем подчеркнул, что с Секуновым в преступной связи не состоял. Сам Борис Александрович в дальнейшем заявлял, что «во время очной ставки с Иконниковым меня били по лицу и уху, я тогда плохо соображал, но свою вину все же отрицал…». По поводу показаний других лиц, проходящих по его делу, Б.А. Секунов пояснял, что «даны эти показания ими только потому, что к ним применялись физические и моральные воздействия, т.к. в те же времена такие методы применялись и ко мне. В этих показаниях говорится о том, что один от другого что-то слышал или был информирован, тем или иным лицом, и эта ложь повторяется ими. Сами вербовщики – Виноградский и Рубанин – указывают на такие годы моей вербовки, когда я с ними вовсе не встречался, были они на Балтийском флоте, а я служил в Северной военной флотилии». Тем не менее дело было направлено в военный трибунал КБФ.
Заседание трибунала состоялось 23 сентября 1939 года в Кронштадте. На суде Борис Александрович отказался от всех ранее данных признательных показаний, рассказав суду обо всем, что перенес в тюрьме за 1,5 года. Но, как и у многих, надежды на объективность трибунала не оправдались. Председатель трибунала диввоенюрист В.А .Колпаков после недолгого разбирательства огласил приговор: Б.А.Секунов был признан виновным по статьям 58-2 и 58-11 УК РСФСР и приговорен к лишению свободы в ИТЛ сроком на 10 лет с конфискацией всего имущества и лишением воинского звания.
В наше время, зная правду о работе того репрессивного монстра, каким была советская правоохранительная система, кто-то может сказать о Секунове: хорошо, хоть не расстреляли, десять лет лагерей – это шанс выжить. Но для невиновного человека, всю жизнь носившего флотский китель и не мыслившего себя без службы Отечеству, не чувствовавшего за собой никакой вины такой приговор был смерти подобен. Смириться с подобной судьбой Борис Александрович не мог и не хотел. Сразу же после суда, вернувшись в камеру, он написал кассационную жалобу на имя председателя Верховного Суда СССР, в которой вновь подробно изложил все произошедшее с ним за полтора года пребывания в тюрьме. Больше надеяться было не на что.
Надо отметить, что Варвара Николаевна Секунова не сидела сложив руки. Ею были написаны несколько писем в различные инстанции с просьбами о пересмотре дела мужа. Писала она и Наркому военно-морского флота Н.Г. Кузнецову. Общеизвестно, что Николай Герасимович старался помогать осужденным морякам, на судьбы которых он мог повлиять через Главную прокуратуру ВМФ. С Б.А. Секуновым Нарком никогда вместе не служил и знаком не был, тем не менее, нельзя отрицать его вмешательство в пересмотр дела Бориса Александровича . Через два месяца после суда приговор в отношении Б.А. Секунова был отменен Военной Коллегией Верховного Суда СССР, дело было направлено на доследование – столь явными были несоответствия в показаниях свидетелей. Прокурор Главной прокуратуры ВМФ военюрист 3-го ранга С.Д. Релес, рассматривая дело по обвинению Б.А.Секунова, заметил то, что должна была давно заметить прокуратура КБФ, осуществлявшая надзор за следствием, а именно: все свидетели от своих показаний отказались, заявив, что они сфальсифицированы; Секунов не мог быть завербован в заговорщики командирами-балтийцами в 1935 г., так как в это время служил в СВФ. Участие Б.А. Секунова в контрреволюционной организации прокурор посчитал недоказанным и 27 января 1940 г. вынес постановление о прекращении дела и освобождении Бориса Александровича. 15 февраля бумаги дошли до Особого отдела КБФ, и утром 16-го Б.А. Секунов был освобожден.
Вроде бы восторжествовала справедливость, но радость от выхода на свободу омрачалась рядом обстоятельств. Почти все товарищи и сослуживцы Б.А. Секунова к этому времени погибли или находились в лагерях: ещё 25 октября 1939 г. умер в тюрьме Л.П. Яковлев, бывший главным свидетелем на следствии; умирал в лагере бывший помощник командира Д-1 Л.М. Рейснер; ждал пересмотра своего дела, за которым тоже последует лагерь, бывший командир бригады ПЛ А.А. Иконников. Здоровье самого Бориса Александровича оставляло желать лучшего. Тем не менее, как только возникла возможность вернуться на флот, Секунов без промедления согласился. Приказом Наркома ВМФ СССР № 01121 от 21 апреля 1940 г. Б.А. Секунов был назначен старшим преподавателем спецкурсов комсостава при Учебном отряде подплава ТОФ. Ему, бывшему заключенному, командный пост доверить не могли. На Тихом океане он и встретил начало войны. Согласно скудным записям в пенсионном деле Б.А. Секунова, можно сделать вывод, что тюремные месяцы все же дали о себе знать, так как с мая по август 1942 года он провел в военном санатории. Затем, в августе 1942 г. он был назначен в УОПП им. Кирова в Кронштадте, также на должность старшего преподавателя. До самой отставки Борис Александрович преподавал в офицерских классах материальную часть оружия ПЛ и ПЛО. К ордену Ленина, полученному в 1935 г., добавился еще один (21.02.1945) и два ордена Красного Знамени (3.11.1944 и 26.04.1948), а также медаль «За победу над Германией». Даты награждений свидетельствуют о том, что ордена получены за выслугу лет в соответствии с Указом Президиума ВС СССР от 4.06.1944 г. Боевых наград Борис Александрович не мог заслужить не по своей вине – ведь ему так и не дали возможность вернуться на строевую службу.
Выйдя в отставку в августе 1950 года, Борис Александрович Секунов прожил еще 30 лет и скончался в Ленинграде в январе 1980-го (правильно – в 1970 г. Похоронен на Серафимовском кладбище - Прим. М.Т. Валиева). Из послужных списков Б.А. Секунова следует, что детей у него не было.
Без сомнения, опыт и знания Б.А. Секунова были бы неоценимы в практической боевой работе подплава, как и опыт сотен репрессированных строевых флотских командиров. Повторюсь, опыт и знания – вот то, что необходимо в первую очередь для грамотного руководства флотом в военное время. Смогли бы подобные Секунову командиры повлиять на результаты боевой деятельности флота в большой войне? Думается, да! Ведь молодым командирам, выдвинувшимся благодаря массовым репрессиям на высокие посты, во время войны пришлось доказывать свое соответствие занимаем должностям, учась на своих ошибках и расплачиваясь за подобные уроки кровью – своей и чужой».
В заключение приведём выписку о прохождении службы Б.А. Секунова [7]:
Подводные классы СКСКСФ - Слушатель -1919
ПЛ «Рысь» - Минный специалист - 1919
ПЛ «Тур» - Минный специалист - 1919
ПЛ «Тур» - Пом командира - 1920
ПЛ «Леопард» - Пом командира - 1922
ПЛ «Товарищ» - Пом командира -1923
ПЛ «Батрак» - Командир - 1924
ПЛ «Декабрист» - Командир - 1929
Дивизион типа «Правда» - Командир дивизиона - 1935
СККС ПП, УОПП ТОФ - Ст.преподаватель -1940
Принял красную присягу - 1940
Курсы офицерского состава, КУОПП им.Кирова, КУОПП ВМС - Ст. преподаватель кафедры материальной части оружия ПЛ и ПЛО 1943 - 1946
Уволен в отставку по ст.43 (по болезни) с правом ношения военной формы с особыми отличительными знаками на погонах 1950
Источники:
1.РГА ВМФ ф.436 оп.2 д.796
2. ЦГА СПб Ф.Р-7240 Оп.2 Д.3184
3. ЦГА СПб Ф.7240 Оп.2 Д.3232
4.Благово Н. В. Школа на Васильевском острове. Ч. 1. СПб., Анатолия, 2013.
5. Адресный справочник Весь Петербург на 1907 г. С.690.
6. Федор Саберов. Первый командир «Декабриста» .
7. ЦВМА . Личная карточка офицера №2613
Биографическая страничка подготовлена М.Т. Валиевым (Санкт-Петербург) ©
17.12.2021
При использовании материалов ссылка на статью обязательна в виде: «М.Т. Валиев. Биографическая страничка Бориса Александровича Секунова – URL: http://kmay.ru/sample_pers.phtml?n=2801 (дата обращения)»