Виктор Головинский родился в Ленинграде 29 марта 1931 г. в студенческой семье.
Отец Виктора, Сергей Иванович Головинский после окончания института работал на Кировском заводе. К сожалению, молодая студенческая семья распалась.
Летом 1942 г. был эвакуирован из блокадного Ленинграда в Баку, откуда вернулся в родной город летом 1944 года. Осенью того же года поступил в 6 класс 5-й мужской средней школы на 14-й линии Васильевского острова. Неоднократно был награждён грамотами за отличную и хорошую успеваемость и большую общественную работу в классе.
Его одноклассник Никита Владимирович Благово хорошо помнит юношу, с момента появления в классе обратившего на себя внимание приятной внешностью, непослушной копной волос на голове, хорошими манерами и успехами в учёбе. Спокойный характер, уверенность во взглядах, целеустремлённость, склонность к анализу, рассуждениям, начитанность и разносторонность интересов, преимущественного гуманитарного направления, присущие Виктору, позволили ему скоро завоевать авторитет среди товарищей по учёбе. Особенно ему удавались сочинения. В этой области ему, пожалуй, не было равных, разве что, за исключением Павла Подервянского. Поэтому, вполне естественно, Виктора избрали в состав редколлегии классной стенгазеты, автором большинства статей в которой был, конечно, Головинский. Его всегда притягивала природа, новые места. Этот интерес частично утолялся в те годы поездками на велосипеде.
Уже во время учёбы в школе Виктор увлекался чтением, полюбил музеи и театр. Когда по инициативе учительницы русского языка и литературы Галины Иеронимовны Сеславиной ученики поставили спектакль «Горе от ума», роль Чацкого доверили Виктору.
«В своем дневнике школьных лет Виктор так поделился впечатлением от спектакля «Русский вопрос» по пьесе Константина Симонова. «Играли великолепно, – пишет он, – Слезы навёртываются на глаза, когда Гарри слушает о гибели Мерфи. Милые, хорошие люди!» Юноша много читал. Несколько лет он оставался завсегдатаем библиотеки имени Льва Толстого. Она размещалась в старинном двухэтажном особняке на Большом проспекте Васильевского острова.
«Только что окончил «Мартина Идена», которого читаю в третий раз, но только теперь понял всю силу этого произведения, – делится впечатлением Головинский в дневнике 16 мая 1947 года. – Для меня Джек Лондон, прежде всего, писатель, великолепно понимающий жизнь»» [1].
После окончания школы в 1949 г. Виктор поступил на отделение журналистики филологического факультета Ленинградского университета. Первые пробы пера начинающего журналиста стали появляться на страницах популярной тогда газеты «Смена». Не терпевший подлости и предательства, он однажды опубликовал на её страницах гневный очерк, осуждавший позорный поступок бывшего одноклассника. Всегда считал, что надо быть сильным не только духом, но и телом. Занимался закаливанием. Участвовал в университетской спортивной секции со специализацией «гребля – лыжи». В 1954 году по окончании университета Виктора направили на работу в краевую газету «Молодежь Алтая» (тогда «Сталинская смена»). Туда поехали еще два выпускника ЛГУ: Глеб Горышин (близкий друг Виктора Сергеевича) и Олег Петров. В Барнауле их ждала обычная редакционная жизнь: командировки в районы, написание статей, очерков. После начала эпопеи освоения целины Головинский из Барнаула был командирован собкором газеты в Рубцовск, в сердце алтайской целины. И оттуда стремился ещё дальше, ещё глубже, ближе, ближе к самой сути событий, в недра происходящего: «По-видимому, подлинная целина есть только в новых совхозах».
Работа в газете увлекала Головинского. Но он хотел состояться, как писатель и жаждал новых тем и впечатлений. Весной 1956 года он уволился из редакции и присоединился к геологам, отправившимся в предгорья Восточных Саян. Экспедиция всё лето перемещалась по глухой тайге. В августе Головинский тяжело заболел. «Здорово мы закуковали на Сухом Орзагае, – пишет он в дневнике, – Третий день лежу пластом. Сделать 15 шагов до юрты для меня очень трудно. Какая-то непонятная болезнь с сильным жаром, острой слабостью и сыпью по всему телу: преимущественно по рукам и ногам».
Он надеялся, что выздоровеет, и был полон планов. Вот одно из его стихотворений ставшее последней записью в дневнике, который Виктор вел до самого смертного часа, лежа в тайге на кедровой подстилке:
Я молодость свою не сдал в архив, Как иногда спешат, едва им стукнет двадцать. И, добрых дядей матом обложив, Пошёл пешком по Родине скитаться. Нет, не бродягою! Во всех её краях Хочу работать этими руками: И зверя бить, и плавать на морях И молотком дробить в горах Саянских камень».
Но осуществиться этим желаниям было не суждено. Виктор умер 26 августа 1956 года. Похоронили В.С. Головинского под кедром, на Восточно-Саянском хребте, на реке Орзагай. Позднее мать и друзья Виктора перевезли и перезахоронили его прах в Ленинграде.2 Посмертно, в 1958 году, в Барнаульском книжном издательстве, была издана книга В.С. Головинского «Лесная песня». Позднее, в 1961 г., в издательстве «Молодая гвардия» она была переиздана [2]. Книга включает дневники писателя, рассказы и очерки [3].
Прекрасным дополнением к нашему рассказу являются строки, написанные однокурсницей Виктора Головинского, Т. Дурасовой (Кудрявцевой) [4]:
" У нас, 18-летних юношей и девушек, собравшихся на отделении журналистики филфака, при всей разности характеров, происхождения, материального достатка было много общего. И прежде всего – условно-романтическое представление о том, что нас ждёт. Какая она, газетная работа? Никто этого не знал. Когда на собеседовании задавался вопрос: «Кто из журналистов вам нравится?», - отвечали все одинаково: «Жуков и Заславский». Преподаватель - это был Петр Яковлевич Хавин – вздыхал. Он точно знал, что журналистами-международниками нам не быть. Что делает сотрудник обычной областной газеты, мы не представляли. Однако несколько человек, которых мы окрестили гениями, знали, чего хотят. Они уже пробовали писать, хотя и не публиковались. У них была уверенность в своем литературном будущем. Самым значительным в этой группе был Виктор Головинский. Это признавалось всеми как-то сразу, не обсуждалось и не оспаривалось. И не потому, что он был талантлив, красив, умен, интеллигентен. Умные и талантливые были в каждой из трех групп. Недаром в нашем выпуске оказалось немало людей, сказавших свое слово в журналистике. И не только в ней. В Головинском ощущалась духовная зрелость. Он многое обдумал, многое решил для себя. Какие-то главные требования к себе были уже им сформулированы. Это проявлялось в твердости мнений, в спокойной уверенности его прямоты. Его прямота, лишенная запальчивости, не была обидна. Помню одно из последних комсомольских собраний на пятом курсе. Неожиданным было выступление Виктора Головинского. Неожиданной была тема. Он говорил о честности. Нет, не в том узком и примитивном смысле, в каком это слово обычно понимается: не воруешь, не обманываешь людей – значит честен. Виктор говорил о верности себе, которая не позволяет уклоняться от истины даже в малом ради спокойствия или удобства. Понятие конформизма войдет в обиход позднее. Кто из нас об этом задумывался тогда! Через многие десятилетия, читая «Жить не по лжи» А.И.Солженицына, я вспомнила Виктора Головинского. Замечательна была интонация его выступления. Он не обличал. В его словах были сожаление и горечь. Тем более ощутимые, что он говорил о друзьях, об Игоре Масленникове. Не помню, чем именно разочаровал его Игорь. Не берусь судить о степени его правоты. Игорь был нам симпатичен. На том собрании он промолчал. Был внутренне согласен с критикой? Оставил возражения до разговора вдвоем? Сейчас Игорь знаменитый кинорежиссёр. От политики мы были очень далеки. Она нас не интересовала. Удивительно, как мало мы знали о недавнем прошлом страны. И даже то, что в курсе русской литературы оказался незатронутым почти весь период начала ХХ века, не вызвало у нас вопросов. Наш поэт Феликс Нафтульев читал со сцены стихи, посвященные 30-м годам, и они нам нравились:
«Вспоминается детство: неделя боев на Хасане
И артистка Орлова на праздничном киноэкране.
Оркестровая медь потонула в пропеллерном громе,
Приземляется Чкалов на Щелковском аэродроме…»
Мы не поняли ужас в глазах человека, проходившего мимо нас, когда на дальних путях Московского вокзала мы забирались в теплушки чтобы ехать на студенческую стройку в Ефимовский район. - Вы заключённые? – спросил он, и это нас рассмешило. По своей беспечности мы даже не заметили, как тень ГУЛага промелькнула над нашими головами, когда мы решили выпустить рукописный журнал с нашими творческими опусами. Назвали его «Юность». В нем не было ничего крамольного даже по меркам того времени. «Голос Америки» - стихи Олега Битова о лживости заокеанской пропаганды. Очерк Иры Добронравиной о дирижере Ленинградской филармонии Мравинском. Не помню, написал ли что-нибудь для журнала Виктор. В обсуждении проекта он участвовал, это точно. И забраковал неграмотное выражение «орган издания студентов отделения журналистики». Оно принадлежало мне. Именно я рисовала обложку в радостных синеголубых тонах. Журнал вышел. Мы были горды им. И тут грянул гром. Оказывается, криминальным было не содержание журнала, а то, что мы ПОСМЕЛИ. Филологический факультет трясло от политических проработок ещё до нашего появления в университете. Знаменитые ученые подвергались разносам на собраниях. Политически вредной объявлялась плодотворная идея Веселовского о бродячих сюжетах в литературе разных стран. Был арестован Гуковский. Преподавательский коллектив разделился на обвиняемых и обвиняющих. . Не хватало только студентов. Что они могут по глупости наговорить! Но в высших университетских инстанциях решили не выносить сор из избы, а ограничиться внушением. К нам в группу пришел Бережной (он был нашим куратором) и объяснил, что мы совершили грубую политическую ошибку. Издавать что-то может только партийная организация, потому что вся советская журналистика – партийная.
В год окончания университета в грубой политической ошибке Виктора Головинского обвинил собкор «Комсомольской правды», если я не ошибаюсь, - Гусев. Он пришел на факультет и в беседе со студентами вырвал из контекста какую-то реплику Виктора. Заметка была хлёсткой и лживой. Те, кто присутствовал при разговоре, были возмущены передергиванием. Такая журналистика отвращала от себя. Шел 1954 год, Сталина не было в живых. Граничащая с доносом публикация в «Комсомолке» дурных последствий не имела. А ведь всего за год до этого другая заметка того же автора «Трое с гусиными перьями» вызвала печальные последствия для трёх студентов отделения журналистики. Они решили одеться в русские рубахи и писать лекции гусиными перьями. Невинная шутка. Но одна из преподавательниц назвала ее политической провокацией, потому что случилось это 1 декабря, в день убийства Кирова. Под таким углом зрения «Комсомольская правда» описала забаву, и студенты были исключены из университета.
Политика не волновала наше поколение. Мы больше задумывались над нравственным состоянием сверстников. Я имею в виду не всё свое поколение, а конкретных студентов отделения журналистики, с которыми училась. Виктор Головинский из всех моих знакомых был наиболее чуток ко всякому проявлению фальши. Он не терпел позы, громких слов, неискренности. Вот эта черта должна была привести по мере развития его таланта к удивительному феномену – неважно, в журналистике или в литературе. Большим писателя делает не литературное мастерство, а соединение этого мастерства с его личностью. Велик Достоевский не потому, что хорошо писал, а потому что душа его, как оголенный нерв, болела страданиями униженных и оскорбленных. Пусть не покажется сопоставление имен бестактным преувеличением. Я много думала об этом. Виктор был очень одаренным человеком. Нужно было время, может быть, несколько лет, чтобы литературный талант и личность его с обостренным чувством правды и совести - соединились в одно целое. И то, что было свойственно Виктору как человеку, стало бы свойством Виктора Головинского как писателя. Как горько, что этого не случилось…"
И ещё один фрагмент воспоминаний однокурсника Виктора, Анатолия Нутрихина (с полным текстом можно ознакомиться здесь)
"... Виктор боролся со своими болезнями, укреплял организм физическим трудом и спортом. Он развивал себя и нравственно. В чем-то подражал Эрнесту Хемингуэю. Родной дядя подарил ему ружье, и старшеклассник охотился в лесах и на полях. Стрелял тетеревов и мечтал когда-нибудь вступить в поединок с медведем. Занимался рыбной ловлей в карельских озерах. Еще юноша увлекался девушками, и те отвечали ему взаимностью.
Головинский хорошо писал сочинения по литературе. У него были актерские способности. В школьной постановке пьесы А. С. Грибоедова «Горе от ума» он сыграл роль Чацкого.
Никто не удивился, когда в 1949 году, окончив школу, Виктор стал студентом отделения журналистики филологического факультета Ленинградского университета. Он и здесь завоевал уважение товарищей. Студентка из его группы Татьяна Дурасова (Кудрявцева) дала Виктору такую характеристику: «Он был талантлив, красив, умен и интеллигентен. А главное – в нем ощущалась духовная зрелость. Он многое обдумал и решил для себя».
Мне Головинский тоже понравился. Я стал студентом филфака годом раньше его, учился на славянском отделении, потом и на русском. Наши пути иногда пересекались. Помню, вместе работали на воскреснике: разбирали руины студенческого общежития на Мытне, разбомбленного в годы войны.
Больше довелось общаться с Виктором в университетской спортивной секции со специализацией «гребля – лыжи». Весной и осенью мы, студенты, тренировались на водных базах обществ «Электрик» и «Спартак». Учились правильно грести на специальных аппаратах.
Потом плавали на обычных лодках. Наконец нам доверяли академические четверки и восьмерки: стремительные, изящные и дорогие. Мы участвовали в командных соревнованиях факультетов и общества «Наука». Головинский – высокий, копна вьющихся волос – приходил в гребной клуб вместе со своим другом Глебом Горышиным, рослым и крепким парнем, чемпионом университета по самбо, в тяжёлом весе.
...К зиме гребная секция превращалась в лыжную. Соревнования устраивали в Кавголове, Токсове или Зеленогорске. Одну из лыжных гонок Головинский описал в своем рассказе «Победа». Он имел по лыжам спортивный разряд.
... В 1954 году по окончании университета Виктора направили на работу в краевую газету «Молодежь Алтая» (тогда «Сталинская смена»). Туда поехали еще два выпускника ЛГУ: Горышин и Олег Петров. В Барнауле их ждала обычная редакционная жизнь: командировки в районы, написание статей, очерков.
Работа в газете увлекала Головинского. Но он хотел жить как писатель и жаждал новых тем и впечатлений. Весной 1956 года Виктор уволился из редакции и присоединился к геологам, отправившимся в предгорья Восточных Саян. Экспедиция всё лето перемещалась по глухой тайге.
В августе Головинский тяжело заболел. «Здорово мы закуковали на Сухом Орзагае. – читаем в его дневнике. – Третий день лежу пластом. Сделать 15 шагов до юрты для меня очень трудно. Какая-то непонятная болезнь с сильным жаром, острой слабостью и сыпью по всему телу: преимущественно по рукам и ногам». Он надеялся, что выздоровеет, и был полон планов...
... Но осуществиться этим желаниям было не суждено. «Должно быть, в Саянских горах к концу геологического сезона устало Витино сердце, – предположил Глеб Горышин. – Он приказал ему работать вдвойне, с перегрузкой, а оно не выполняло приказов. Витя чувствовал в сердце тревогу, угрозу, недуг, но некому не сказал про это. Он купался в холодной воде, чтобы вернуть свежесть. Но свежесть не возвращалась. Однажды ночью, когда разразилась гроза, Витя умер. Его похоронили под кедром, на Восточно-Саянском хребте, на реке Орзагай».
... Несчастье произошло 26 августа 1956 года. Жизнь мужественного и талантливого человека оборвалась на взлете. Виктору было 25. После хлопот матери и друзей прах Головинского привезли в Ленинград. Покоится на Серафимовском кладбище".
Источники:
1. Яновский Н.Н. // Яновский Н.Н. Материалы к словарю "Русские писатели Сибири ХХ века": Биобиблиогр. сведения. - 1997. - С. 47
2. Анатолий Нутрихин. Головинский Виктор Сергеевич (1931 – 26.08.1956) http://spbsj.ru/knigha-pamiati/golovinskii-viktor-sierghie.
4. Архив музея истории школы К.Мая
5. Анатолий Нутрихин. Виктор Головинский: «…пешком по Родине» https://anat-nut.livejournal.com/ - воспоминания
Биографическая страничка подготовлена М.Т. Валиевым (Санкт-Петербург) ©, Е.И. Виноградовой (Иркутск) ©, Н.В. Благово (Санкт-Петербург) ©. 21.03.2020.
При использовании материалов ссылка на статью обязательна в виде: «М.Т. Валиев, Е.И. Виноградова, Н.В. Благово. Биографическая страничка Виктора Сергеевича Головинского – URL: http://kmay.ru/sample_pers.phtml?n=8946 (дата обращения)»