Главная     История     Персоны     Фотолетопись     Публикации     Новости     Музей     Гостевая книга     Контакты

Персоны

Ученики. Годы учёбы
1856-1918     1918-1937     1937-1944     1944-2009    
Педагоги. Годы работы
1856-1918     1918-1937    
1937-1944     1944-2006    



Периоды:





23.3.2024
Дорогие друзья и коллеги! Вышла в свет замечательная книга: Диденко Ю.Ю. История Отечества в летописи рода и семьи. Симферополь. СОНАТ. 2023. Для истории школы К.Мая издание представляет особый интерес - большой фрагмент книги посвящён золотому медалисту выпуска 1914 года Владимиру Владимировичу Егорьеву (04.03.1896 – 24.08.1943) - дипломату, юристу, специалисту в области международного права.
20.3.2024
На сайте размещена биографическая страничка невропатолога, доктора медицины Христиана Карловича Буша, учившегося в гимназии К.Мая в 1874-1882 гг.
18.3.2024
На сайте размещена биографическая страничка участника Великой Отечественной войны Валентина Дмитриевича Курилова, учившегося в 6 САШ в 1937-1940 гг.
15.3.2024
На сайте размещена биографическая страничка юриста Сергея Васильевича Быкова, учившегося в гимназии К.Мая в 1871-1878 гг.




Фридланд Лев Яковлевич


Лев (Леон) Яковлевич Фридланд
Leon Friedland

1900 – после 2000

учился в гимназии К.Мая
в 1918 г.

Фото дела ЦГА СПб ф. 7240 оп. 2 д. 3711

Лев Яковлевич Фридланд родился 21 июня 1900 года в Санкт-Петербурге в семье потомственного почетного гражданина комиссионера Янкеля (Якоба) Львовича Фридланда (~1826–после 1922) и Текли (Гитли) Иделевны [1].

В семье было четверо детей – трое сыновей и дочь.
Лев Фридланд в январе 1918 года поступил в восьмой класс Гимназии К. Мая, окончил ее в марте того же года с серебряной медалью [2].

В мае 1918 года Лев Фридланд поступил на экономический факультет Политехнического института, где учился до 1920 года, а в декабре 1918 года подал документы в Петроградский университет на юридический факультет [3].
В 1912-1918 гг. семья Фридландов проживала по адресу: В.О. 12 линия, д. 25-27/48, кв. 32 [4].
В книге Михаэля Бейзера «Евреи в Петербурге» [5] «упоминалась история уникального собрания еврейских книг и рукописей Леона (Арье Лейба, Льва) Павловича (Файвелевича) Фридлянда (1826–1898) – деда Льва Яковлевича. Купец первой гильдии, почетный гражданин и действительный статский советник Леон Фридлянд был также одним из лидеров еврейской общины Петербурга второй половины 19-го века. Коллекция книг и рукописей была собрана им в память об умершей жене, а затем завещана Азиатскому музею Российской Академии наук».
После ознакомления с трудом Михаила Бейзера Леон Яковлевич Фридланд рассказал автору историю своей жизни, которую Бейзер записал и литературно обработал. Ниже приведены выдержки из этого рассказа [6].
«Леон Яковлевич Фридлянд (Л.Ф.) родился 21 июня 1900 года в семье лесоторговца. Мальчик ходил в немецкую школу, а иудаизму и ивриту его обучал домашний учитель. Затем он поступил на экономический факультет Политехнического института. Однако в условиях «военного коммунизма» не только учиться было невозможно, но и жить невыносимо. К счастью в 1922 году семье удалось бежать в Польшу. Оттуда, чтобы избежать воинской повинности, Л.Ф. перебрался в Берлин, а двумя годами позже переехал в Париж, где жил в среде русских эмигрантов. Но и из Парижа пришлось бежать на юг Франции после его оккупации германскими войсками. Дождавшись визы от родственника, Л.Ф. отплыл в 1942 г. в США. Тяжелая борьба за существование, с которой столкнулся не имевший средств молодой эмигрант, не позволила ему завершить высшее образование. Однако хорошее домашнее воспитание и школьное образование оставили на его личности свой отпечаток. Несмотря на физическую слабость, Леон Фридлянд до сих пор сохраняет ясный ум, отличную память и понимание прошедшего, а также чистый русский язык.
Публикуемые ниже короткие воспоминания о своих детских и юношеских годах в Петрограде продиктованы Л.Ф. на магнитофон по моей просьбе, а затем распечатаны мною же с легкими корректировками устной речи и с исключением одного второстепенного абзаца семейных анекдотов. Ценность воспоминаний, на мой взгляд, заключается в практическом отсутствии влияния на них других публикаций о том же периоде. Ведь автор никогда не возвращался в Россию, не любил вспоминать пережитое и искренне считал, что тот мир забыт и никого больше не интересует. Сегодня, оглядываясь назад и вспоминая участь многих своих современников в 20-м веке, Л.Ф. считает, что ему еще повезло.
Текст состоит из трех частей. Первая часть – о дореволюционном периоде, вторая и главная часть – описывает жизнь в Петрограде 1918-1921 гг., а третья – это отрывки, начало и конец, сатирической самиздатовской поэмы той поры, авторство которой мне не удалось установить, но которое надолго запечатлелось в памяти Леона Фридлянда.

Часть Первая. До 1917.
Я поделюсь воспоминаниями, касающимися моего детства и юношества, проведенных в Санкт-Петербурге с 1900 по 1922 год. Я старался выявить тот быт, который я помню в нашей среде и в моем окружении.
Нас было четверо детей – три брата и одна сестра. Я был самым младшим. Братья и я посещали ту же школу, Катаринен шулле на Большом проспекте Васильевского острова. Мы жили на (углу) 12-й линии и Среднего проспекта. Антисемитизма в нашей школе не было никакого. Уличные мальчишки, при виде нас с ранцами, но не одетых в гимназическую форму, кричали: «Немец-перец-колбаса съел две крысы без хвоста».
Отец был лесопромышленником, покупал лес на сруб. Родился он в Двинске. В Петербурге родительский дом отца был поставлен на широкую ногу. Но положение изменилось позже, когда у Фридляндов началось судебное дело с правительством, которому они поставляли шпалы. Дело Фридляндов вел Кулишер. Фридлянды его выиграли, но тянулось дело довольно долго, сколько, я не помню. Мать родилась в Пинске, урожденная Лурье. Родители ее владели тремя банкирскими конторами: в Пинске, Ровне и в Полесье.
Мать Гитл была очень образованной женщиной, и даже не по времени. Была религиозной, соблюдала кошерную кухню, зажигала свечи по пятницам, Отец произносил кидуш. На праздники ходили в синагогу на 3-й линии. К нам, мальчикам, до 14-15 лет ходил еврейский учитель Ной Борисович Розенблюм, учивший нас читать и писать по-еврейски. Читали Библию. Родители не были сионистами, читали «Речь», «Вестник Европы», «Новый Восход» и были членами женского клуба, где прогрессивные лидеры читали лекции на политические темы.
Родители также активно работали в Обществе пособия бедным евреям. Отец был членом правления, мать дежурила раз в неделю в столовой, а также обследовала нуждающихся, которые подавали прошения в Общество пособия с целью получить финансовую помощь в том или ином виде. Мать давала свое заключение (о том), в какого рода помощи проситель нуждался. Я часто сопровождал мать в этих обходах. Раз в год Общество устраивало бал. Отец надевал фрак. С 14-го года бал был отменен. Дамы посещали жертвователей с подписным листом. Каждая дама имела свой список, назначала свидание с жертвователем и получала соответствующий взнос.
В синагоге был быт старомодный, без хора, без органа. Три комнаты: одна для мужчин, одна для женщин, и одна открывалась только по большим праздникам, когда наплыв был больше обыкновенного. Передавали анекдот, что дедушка, который был видимо создателем и главой этой синагоги, будучи недовольным шумом и разговорами, доходящими из женского отделения, сказал «Ша, вайбер!», а когда реакции не последовало, то он сказал «Ша, я сказал!». Перед чтением Торы продавали алии. Кто больше пожертвует на нужды синагоги, тот удостаивался чести быть вызванным к Торе. Третья (алия) и мафтир, я помню, были последний (короткий) отрывок из недельной порции Торы, который читается перед хафтарой – отрывком из Книг Пророков. По окончании чтения раздавался громкий голос хазана: «Ханосен тшуа амлохим» – (молитва) за здоровье кейсара и его семьи! Молитва эта, как мы знаем, не была услышана.

Часть Вторая. 1918-1922 гг. Я расскажу про 1918-1922 годы, которые я провел в Петербурге.
Начну по порядку. Во-первых, мы были лишены всяких источников существования. Дело отца было приостановлено. Деньги, которые находились на (его) счету в банках, были конфискованы. Кроме того, мы получили повестку явиться в банк с ключом от сейфа, и в нашем присутствии были изъяты все драгоценности. Так что доходов никаких не было, и жить было не с чего. В этих условиях осталось только одно – это, что называется, разбазаривание квартирного имущества. Да, шкапы, буфеты, комоды – это никого не интересовало. Но постельное белье, портьеры, ковры, кухонная утварь – это все было предметом продажи. Приезжали люди из деревень. Мы с ними знакомились на Андреевском рынке на Васильевском острове, и они покупали за наличные или давали продовольствие. Потом отношения становились более тесными. И они приезжали регулярно к нам на дом, доставляя продовольствие и покупая то, что им нравилось. Это был единственный источник получения продовольствия, потому что по карточкам ничего не давали, особенно в нашем случае. Мы трудовых карточек не получали, а получали обыкновенные карточки, по которым ничего не давали. Я помню, хлеб привозили, правда, каждый день в четыре часа дня. Это был теплый хлеб, полный соломы. На это (было) жить трудно.
Надо Вам сказать, что работу получить было очень трудно. Нужно было иметь партийные связи. И тогда еще я ни на какую работу, связанную с партией не пошел бы, да и меня бы не взяли. В этом не было никакого сомнения. В общем, короткое время я работал по открытию какой-то выставки, но я не помню даже, какая выставка это была. И это продолжалось очень недолго.
Кроме того, люди передавали друг другу адреса, по которым можно (было) кое-что получить, (поскольку было) известно, что данный субъект имеет всякого рода продовольствие, иногда даже бывало – керосин. Но это было связано с риском, потому что иногда Вы приходили туда, и там была облава, и арестовывали и Вас, и хозяина, и несколько дней, а может и недель, ничего о Вас и о них больше не слыхали. Но люди, так сказать, не считались с этим: нужно (было) доставать необходимое продовольствие. Электрическая энергия подавалась только два часа (в сутки). Если мы замечали, что больше, то это значило, что в районе происходит облава. У нас облава была. Были два обыска. Везет… Но к счастью никого не забрали. Было очень жутко. Да, еще забыл сказать, что продовольственную карточку я получал только на том основании, что я – студент Политехникума. Но студентом нужно было быть активным, то есть нужно было сдавать зачеты, экзамены. Это было не так легко, потому что не было регулярного сообщения с Лесным. Иногда ходили трамваи, иногда не ходили, и приходилось идти часто пешком. Это вопрос двух с половиной часов в каждый конец, что было очень трудно осилить.
Кроме того, должен сказать, что у нас было особое несчастье – лопнули трубы в доме, и вода текла двадцать четыре часа. Никто это никогда не поправил. Убыток был колоссальный, потому что все просырело, стены и полы. Мебель вся расклеивалась. А топить тоже было нечем. Мы покупали доски разобранных деревянных домов. Эти доски привозили домой, и мы их пилили и топили. Были такие печурки, которые назывались «буржуйки». Пока доски горели, было более или менее сносно, но как только огонь прекращался, так температура возвращалась к прежнему уровню. Ходили поэтому в одеялах, пальто, в разных платках. Отец был болен, у него была хроническая астма, и не было никакой возможности принести ему какое-то облегчение.
Газет у нас не было. Не помню покупали ли (их) или как. Были тогда только «Известия», «Правда» и, кажется, «Красная звезда». Мы говорили в те времена, что в «Известиях» нет правды, а в «Правде» нет известий. Но как бы то ни было, ни в одной из этих газет ничего не было, кроме всяко рода постановлений Исполнительного комитета Совета рабочих депутатов и всякого рода сведений об аресте, расстреле, Гумилева, к примеру, или убийстве Шингарева и Кокошкина. Все это сообщалось на первой странице, потому что главная тема вообще была – борьба с врагами народа.
Так что мы жили в хаосе. Мы ничего не знали. Положение было безнадежное, но даже об этом не говорилось, потому что (было) известно, что выхода нету. Нужно продолжать. Да и давали ли мы себе отчет в том, что можно сделать и чего сделать нельзя? Миллионы людей живут так, как мы. Не было никакого контакта с людьми, хотя телефоны работали. Но контакта с людьми не было.
Сестра с мужем переехали к нам на квартиру. Потом начали заселять квартиру. Дом управлялся каким-то комитетом. Во главе этого комитета стоял бывший старший дворник Иван Капитонович. Какие были его прерогативы, я не знаю, но он заселял большие квартиры главным образом работницами фабрики Лаферм, которая находилась поблизости. Но (мы все) переживали, даже не говорили и не возбуждали вопроса «Что делать?». Это была рутина, и так мы жили до того дня, когда свершилось какое-то чудо.
Чудо это состояло в том, что у матери был брат, который жил в Лондоне еще с 1905 года. Он работал с фанерой и был связан с финляндскими фабрикантами. И через этих фабрикантов он нам прислал некоторую сумму денег. Обладая этими деньгами, уже встал вопрос: может двинуться в путь-дорогу? Но как?
Конечно, соблазняла финская граница, потому что это очень близко. Но, с другой стороны, хотелось ехать через польскую границу, где большинство евреев, и знали, что там может быть легче будет найти помощь. Как бы то ни было, мы поехали в апреле месяце в Минск и сидели там целый месяц, налаживая связи с контрабандистами, которые брались нас перевести через границу. Денег это стоило много, сколько, я даже не знаю и не знаю, отдавал ли кто-нибудь тогда себе отчет, сколько. То, что у нас было, конечно, все это было отдано, и даже обручальное кольцо кого-то еще тоже заложили. (Точнее) не заложили, а отдали.
И вот в один прекрасный день, то есть 1 мая 22-го года, рано утром, до рассвета, мы... Нас было пять человек, я забыл сказать: родители, старший брат-медик, мамина кузина и я. И вот, значит, рано утром, мы доехали к пяти часам утра до границы, где тишина была полная. Контрабандист нас высадил и объяснил, как пойти дальше, то есть пойти по известной дороге и там свернуть налево, (к дому), где живет одна еврейка, которая в данный момент сидела шиве по умершему мужу. Она была предупреждена о нашем приезде, и мы у нее устроились тоже дней на десять, потому что нужно было иметь какие-то бумаги, которые поляки проверяли в поезде – удостоверения личности. И мы получили (их), устроили какие-то фальшивые бумаги. Недостаток их был тот, что они не были зарегистрированы в том месте, где эти паспорта были выданы.
Но они имели печать, и (было написано?), что мы были из Новогрудка. И мы поехали через Молодечно в Варшаву. И (в пути) бумаги проверялись. Мы показали наши документы. Прибыли благополучно в Варшаву, где жила сестра моей матери со своим семейством. И мы были на свободе. Мы были в Польше. Потом встал конечно вопрос, как ехать дальше, как получить заграничный паспорт. Но это уже были вопросы, так сказать, которые можно было разрешить.
Теперь семьдесят или сколько там уже? восемьдесят лет спустя трудно даже восстановить всю эту эпоху, настолько она была ужасна и настолько сейчас ретроспективно даже не понимаешь, как приноровились к этому, настолько она была безысходна, и никаких контактов с людьми, повторяю, не было. Жили изо дня в день и занимались тем, что я описал только что, вот видите, в двух словах.
Я надеюсь, что Вас это заинтересует. Спасибо, что Вы меня выслушали. И всего лучшего».
Эти воспоминания Лев Фридланд продиктовал в 2000 году, когда ему было около 100 лет. Проживал он в это время в университетском городке Энн Арбор штата Мичиган США.

Более подробной информацией о жизни Льва Фридланда после отъезда в эмиграцию мы не располагаем.


Источники:
1. ЦГА СПб ф. 3121 оп. 2 д. 4835
2. Н. В. Благово Школа на Васильевском острове. Часть I. СПб, Анатолия, 2013.
3.ЦГА СПб ф. 7240 оп. 2 д. 3711
4. Адресный справочник Весь Петроград на 1917 г., С.720.
5. M. Beizer, Jews of St. Petersburg: Excursions Through a Noble Past, Jewish Publication Society, Philadelphia – New York, 1989.
6. Михаэль Бейзер. Воспоминания Леона (Льва) Яковлевича Фридлянда // Архив еврейской истории. М.: РОССПЭН, 2004. Т. 1. С. 13-22.


Биографическая страничка подготовлена Н.Б. Валиевой ©(Санкт-Петербург) и И.Л. Лейнонен © (Лауша, Германия).
18.10.2021

При использовании материалов ссылка на статью обязательна в виде: «Н.Б. Валиева, И.Л. Лейнонен. Биографическая страничка Льва Яковлевича Фридланда – URL: http://kmay.ru/sample_pers.phtml?n=3248 (дата обращения)» 


Дополнительные материалы:

Фотолетопись:
Поиск учеников школы


 




04.03
День рождения бывшего ученика нашей школы, вице-адмирала Николая Романовича Греве
11.03
День рождения выпускника нашей школы, архитектора Виктора Федоровича Габерцетеля
18.03

День рождения бывшего учителя физкультуры, Засл. учителя РСФСР Г.И.Девицкого 

30.03
День рождения бывшего ученика нашей школы, капитана Бориса Георгиевича Шарона



















2009-2020 ©
Разработка и сопровождение сайта
Яцеленко Алексей