Николай Александрович Бруни – внучатый племянник ректора Академии художеств, известного исторического живописца Ф.А. Бруни (1799 – 1875) – родился в Санкт-Петербурге 20 сентября 1856 года в семье старшего архитектора при Департаменте Военных поселений, коллежского асессора, будущего академика архитектуры Александра Константиновича Бруни (1825 – 1915), римско-католического вероисповедания и Любови Павловны Бруни (ур. Корякина, 1835–1890) , православной веры. По законам Российской империи был крещён по православному обряду 4 ноября 1856 г. в церкви при Академии Художеств. Восприемниками при крещении были записаны коллежский советник Николай Степанович Волков, а в лице его Эйский 1 гильдии купец Николай Калинникович Умнов (? – 20.5.1885) и жена статского советника Ангелика Антоновна Бруни [1].
Кроме Николая в семье архитектора росли дети: Екатерина Александровна (в замуж. Фогели, 16.2.1855 – ?), Софья Александровна (в замуж. Веселовская, 10.4.1859), Константин Александрович (1862 – 1894), Любовь Александровна Бруни и Александр Александрович (1860 – 1911).
Все три брата Бруни учились в школе К.Мая. Первым в третий класс гимназии К.Мая в 1868 г. поступил Николай и окончил полный курс третьим по успеваемости в 1875 г. О том, что школьные годы оставили у него добрую память, свидетельствует телеграмма, присланная им спустя тридцать лет, в день 50 летия учебного заведения: «Позвольте мне приветствовать в памятный день рождения Карла Ивановича Мая гимназию с торжеством юбилея. Что начато от души и с верой, живёт вечно. Благодарный бывший ученик гимназии Николай Бруни» [2].
Трогательные строки своим учителям и одноклассникам посвятил Н.А. Бруни в своих воспоминаниях [3].
«В одну из прогулок по Шуваловскому парку произошел разговор Н.К. Умнова с моей матерью. Он советовал перевести меня к Маю, в гимназию. Неясно, но помню, как приезжал к нам Ф.А. Бруни, «дядя Бруни», и тихий, задумчивый гулял с нами по аллее к церкви в парке. Мы ходили и на Парнас. В то время жили в Старожиловке Срезневские, Стасовы, Собольщиковы, Форш.
В праздник, одну из прогулок в Шуваловский парк, решена была моя судьба: меня отдать в гимназию К.И.Мая. Помню место, где спускается дорожка из Старожиловки под гору к озеру. Мать шла с Н.К. Умновым, и они говорили обо мне и о школе Мая. И рад был я и гордился, что буду в гимназии, и то же время мне жалко расставаться со своей школой, в которой я пробыл четыре года. Но должен сказать, что в той школе за недостатком надзора руководства, сторона моральная стояла не на должной высоте и влияла растлевающим образом. Спасением от грязи была моя семья, моя мать. Осенью 1869 года мать меня свела в школу Мая. 10-я линия, вход под ворота, во двор, подъезд, мы звоним. Май встретил нас у дверей своего кабинета; он жил в среднем этаже, наверху были классы. Он говорил любовно с моей матерью, он её знал, был в том кружке, где училась и моя мать, учителем географии. Меня он проводил наверх к учителю математики. Сижу я с ним за столиком и решаю задачи. Нашли, что меня можно посадить в третий класс. Так как мой двоюродный брат был на реальном отделении, то и меня записали туда же. Май был невысокого роста, с выбритым лицом, немного опускал вниз голову со слегка обозначающейся под подбородком, на американский лад, бородой, в высоких белых воротничках, прямой нос, который немного шевелился, когда он говорил. Небольшие, как бы немного воспалённые глаза в золоченых очках. Май курил сигары и нюхал табак. В руке левой у него часто вида была золотая табакерка, в заднем кармане сюртука виднелся красный платок. Выражение лица – серьёзное, задумчивое и очень доброе. Раздумывая, он ходил по залу и часто напевал. Редкий человек, редкий воспитатель и чудный учитель. Мы знали, что он напрасно не будет сердиться, а если он гневался, то поделом. Май был тогда вдов, у него была дочка Аня и две сестры: Анна Ивановна и Эмилия Ивановна, которые заведовали хозяйством. Они раздавали за завтраком молоко и хлеб.
Около 9 часов, наверху, на лестнице у перил, перед входом в зал и в классы, всегда стоял директор. Каждый мальчуган, подымаясь по лестнице в третий этаж, знал, что он стоит там. Всегда чисто одетый в просторном черном сюртуке, не застёгнутом, с табакеркой, он стоит и о чём-то думает. Каждому мальчугану он подавал руку, каждому у него было, что сказать, о чём спросить. Со старшими говорил больше, иногда шутил, но всякого входящего, не опоздавшего, видел, каким он пришел. Кто умеет починить свою одежду, тот сумеет справиться и с внутренними духовными недочетами и исправить их.
9 часов – все в сборе, все вошли в зало. Последним входит Май с учителями, тут же и его сестры. Все классы, от младших до старших, становятся недалеко от дверей, по стенам. У окон, в простенке стоит небольшая фисгармония. Один из учеников играет мотив к только что прочитанным словам старшего ученика, а иногда и самого пастора. Знакомые чудные слова дружно подхватывают ученики, и, сливаясь со звуками органа, молодые голоса поют глубокие по смыслу слова псалмов. Май был лютеранин, и молитва была лютеранская. После молитвы, на которую редко кто опаздывал, мы расходились по классам, и перед учением в каждом классе отдельно читали молитву по-славянски, как принято в православной церкви.
Третий класс был против лестницы, и в нем стояла высокая кафедра. Мы в классе, новые учителя, новые друзья. Я нас вижу в одном классе, а нас 40 человек. Мой двоюродный брат К.Умнов был единственный знакомый мальчик, но он уже был свой в школе. Первым, кто особенно привязал к себе, был Николай Соколов; с ним мы прожили в тесной дружбе всю жизнь. Перечислю других: Дмитрий Корш, Николай Тютчев, Фёдор Земков, Макс Загемель, Аксель Серк, Фёдор Глезер, Цвет, бароны Будберги А., Н. и Алекс., барон Жерар де Сугантон, Александр Макаров, Кожевников, Овсянников, Крюков, Матиссен и Э.Шит, и Гротен.
Школу со мной окончили: Соколов, Корш, Тютчев, Загемель, Ф. Земков, Цвет, А. Макаров. Из учителей наших особенно ярко выделялись: К.И.Май по географии, М.Е.Доброписцев по русскому языку, затем П.И.Рогов по литературе, В.И.Срезневский и Вячеслав Измайлович – словесность, славянский язык и фонетика. По естествознанию – Вильямс, по физике – Литинский, потом – Хвольсон, по латыни и немецкому – Мальхин. По математике – Мишлахер, по истории – Шпрунке, по французскому языку – Жонт, по английскому [нрзб], по космографии – Шиверс. Ещё был преподаватель Недлер. Затем по Закону Божьему – дьякон Постников».
Ещё учась в предпоследнем классе, Николай Александрович начал посещать Академию художеств, куда и поступил после завершения среднего образования. За дипломную работу «Овчая купель (исцеление расслабленного)», выполненную согласно конкурсной теме «Силоамская купель», он получил звание классного художника I степени. После этого занимался частной практикой, с 1889 г. преподавал в Центральном училище технического рисования барона А.Л. Штиглица, с 1892 г. – в Академии художеств, где заведовал гипсовым, а с 1912 по 1917 гг. – мозаичным отделением. В 1906 г. Н.А. Бруни был удостоен звания академика. Его кисти принадлежат портреты С.Н. Тютчева, Д.И. Менделеева, П.Я. Чистякова. В большей степени он известен как автор картонов, по которым были исполнены мозаики для многих культовых строений – храма Воскресения Христова (Спас-на-Крови), построенного по проекту А.А. Парланда в 1883–1907 гг.; храма-памятника морякам, погибшим в войне с Японией (архитектор М.М. Перетяткович, 1910–1911 гг.), известного как Спас-на-Водах, где им исполнен «Спас, шествующий по водам»; храма-памятника Александру Невскому в Софии (Болгария); церквей в Вене, Гамбурге, Дармштадте.
После 1917 г. Н.А. Бруни был уволен из Академии художеств, преподавал рисование в школе, затем с 1922 г. – графику в Политехническом институте. В 1925 г. исполнил для института портрет М.И. Калинина, после чего ему предоставили квартиру, студию и вернули конфискованную дачу в Левашово.
Николай Александрович Бруни умер 19 декабря 1935 г. в Ленинграде, похоронен на Смоленском православном кладбище.
В браке Николая Александровича Бруни и Ольги Викторовны Бруни (ур. Вульф, 1871 – 1916) родились пять сыновей: Виктор Николаевич (1896 – 1936), Николай Николаевич (1896 – 1917), Дмитрий Николаевич (1898 – 1917), Михаил Николаевич (1899 – 1942) и Константин Николаевич (1901 – 1970). Все мальчики в той или иной мере обладали художественными способностями. Однако, их отец считал практичной военную профессию и всячески поощрял воинственные увлечения мальчиков: все учились стрелять, хорошо ездили верхом, занимались на снарядах гимнастикой. Двух старших сыновей – близнецов Николая и Виктора – отец сразу отдал в морской кадетский корпус. Дмитрий после двух лет учёбы «у Мая» перешёл в московское юнкерское училище. Михаил учился в школе К.Мая только в третьем классе, в 1912-1914 гг. и в 1915 г. поступил на технические курсы им. М.В. Ломоносова, Константин окончил в школе К.Мая три класса гимназии, впоследствии эмигрировал и стал художником-декоратором.
Источники:
1. ЦГИА СПб. ф.19. оп.124. д.760. кадр 527.
2. Благово Н. В. Школа на Васильевском острове. Ч. 1. СПб., Наука, 2005.
3. Н.А. Бруни, «Мое время», «Невский Архив», IX, СПб 2010
4. Т.В. Герхен, В.А.Воронцов «Род Бруни в России», «Невский Архив» VI, СПб, 2003
5. Т.В. Герхен Судьбы учеников школы К.Мая из семейства Бруни //Сборник: На службе Отечеству. – С.212–218.
Информационную страницу сайта подготовил М.Т. Валиев
29.06.2019
При использовании материалов ссылка на статью обязательна в виде: «М.Т. Валиев. Биографическая страничка Бруни Николая Александровича – URL: http://www.kmay.ru/sample_pers.phtml?n=384 (дата обращения)»