Липин Николай Вячеславович

Николай Вячеславович был первым ребенком в дворянской семье Вячеслава Николаевича и Анны Константиновны Липиных. Родился 23 января 1886 года [1] на Урале, в Теплой Горе, близ Нижнего Тагила. В это время его отец служил управляющим металлургическими заводами Шувалова и рудниками при них. Когда мальчику было четыре года, семья переехала в Петербург. Его дядя, Владимир Николаевич Липин, пишет о детских и юношеских годах Николая:

«Дети Вячеслава и Ани, приехавшие с Урала, были крупный мальчик, лет пяти, и Юля, девочка по второму году. Коля наружностью напоминал Вячеслава в детстве, хотя Вячеслав был красивым ребенком, а Коля в то же время был очень некрасив. Все черты его лица были резки, неправильны и как бы утрированы, рот был непомерно велик, и одни только глаза были вдумчивы и осмысленны. Манеры его в то время тоже не отличались утонченностью. Видно было, что в Теплой Горе он получил начальное воспитание свободное, среди тамошней суровой природы. В одном он имел общее с Вячеславом в детстве: был таким же ревой. Но и здесь была разница. Вячеслав, когда чувствовал за собой какую-нибудь провинность, говорил: «Извините, мама» и при этом разражался потоком слез. Коля же раскрывал свой огромный рот и оглашал квартиру неистовым ревом. В большинстве случаев причина этого рева была так же неосновательна, как в свое время и причина слез Вячеслава. Так, например, в числе его игрушек были простые часы с маятником и гирей. Их, конечно, забывали заводить, и они останавливались. Достаточно ему было увидеть, что часы стоят, чтобы все население дома узнало об этом по его реву.

Основавшись в Петербурге, Аня (Анна Константиновна) деятельно принялась за образование и воспитание детей, обращая большое внимание также на их манеры и благовоспитанность. Ко времени юношества от провинциальной угловатости и резкости его манер не осталось и следа. Наружность его также неузнаваемо изменилась к лучшему, так что молодым человеком он мог составить украшение любой гостиной. Учился он всегда прекрасно».

С 1901 года Николай Вячеславович учился в лучшем реальном училище Петербурга – училище К. Мая. Реальные училища отличались от гимназий тем, что там не изучали древних языков – латыни и греческого - и большее внимание уделялось естественно-научным дисциплинам – математике, физике, химии.

В одном классе с Николаем учились: будущий инженер путей сообщения и кандидат технических наук Евфимий Иванович Иогансон (1885 – 1963); будущий педагог и преподаватель школы К.Мая Борис Иванович Умнов (1886-1961); будущий знаменитый русский художник Александр Евгеньевич Яковлев (1887 – 1938) [2].

Николай окончил училище весной 1904 года с отличными результатами – «в аттестате и в свидетельстве по всем предметам 5, кроме русского языка (4 и 3) и Закона Божьего (5 и 4)» [3].

В том же году Николай поступил на Кораблестроительное отделение Политехнического Института, но в сентябре 1906 года перешел вольнослушателем «Математической Группы Физико-математического факультета С. Петербургского университета». Владимир Николаевич в мемуарах пишет, что Николай «еще на школьной скамье проявил исключительные способности к математике и по призванию пошел не в специальное высшее учебное заведение, а в университет по математическому факультету. Еще в молодые годы он издавал самостоятельные работы по чистой математике, которой посвятил свою научную и профессорскую деятельность».

Университет он окончил весной 1908 г., но не смог вовремя сдать латинский язык и был допущен к Государственным испытаниям лишь осенью 1909 г. Видимо, трудности с латынью были наследственными - Николай Иванович Липин, дед Николая, подтрунивал над тем, что его сыновья изучают никому не нужную латынь. В результате, все три старших его сына (дяди Николая) эту латынь «заваливали» в гимназиях и переводились в реальные училища. Говорить о неспособности Николая к языкам не приходится – он владел французским, немецким и читал по-английски и по-итальянски. 26 апреля 1909 года Николай Вячеславович женился на дочери генерал-лейтенанта Татьяне Петровне Принц (1884-1955) [1].

В этом браке родились Кира Николаевна Липина (1915-1985). Нужно отметить, что позднее Николай Вячеславович определил свою единственную дочь в бывшую гимназию К.Мая – Кира училась в нашей школе в 1926 -1930 гг.

В сентябре 1910 г. Николай защитил на физико-математическом факультете Университета диплом первой степени, предоставив к защите работу «К вопросу об обращении эллиптических интегралов», и был оставлен при Университете, где работал под руководством проф. Пташицкого до смерти последнего в 1913 г. Сразу защиты диплома Николай Вячеславович был избран на должность ассистента математики Горного института и приступил к занятиям в сентябре 1910 г., а в 1913 году, после ухода из Университета, он стал штатным ассистентом той же кафедры [1].

Из воспоминаний Владимира Николаевича:
«Как все математики, он был очень музыкален. Одно время он увлекся игрой на рояле. К сожалению, он обратился к роялю слишком поздно, когда руки его уже не могли получить нужной беглости и подвижности, и за массой научной и преподавательской работы он не мог посвящать роялю много времени. Может быть, и зрение, причинившее ему и окружавшим его столько огорчений и забот, начинало его беспокоить, но из его игры на рояле ничего не вышло. Около этого времени он увлекся циклом Нибелунгов Вагнера и стал ярким и фанатическим Вагнерианцем. В этом отношении его можно даже упрекнуть в некоторой односторонности – кроме Вагнера он мало кем из композиторов интересовался».

Революцию и первые после нее голодные годы семья Липиных провела в Горном институте, где все они и живут. Студентов в институте почти не было, жалованья фактически - тоже. Отец и брат Николая, Сергей, работали над проектом крематория, младшая сестра Елена – машинисткой в Палате Мер и Весов, а Николай уехал на заработки в Саратов. Об этой его поездке почти ничего неизвестно, кроме того, что там у него начался роман, продолжавшийся всю его жизнь. Девушку звали Екатериной. Она выросла в музыкальной семье, ее дядя преподавал в местной консерватории. Они познакомились на концерте. Николая пригласили провести вечер в семье новых знакомых. По-видимому, он пришел раньше назначенного времени. Девушки, Екатерина и ее сестра были в повседневной одежде, но Екатерина, пока гость был в прихожей, вылезла в окно гостиной, перебралась в свою комнату, надела лучшее платье, потом тем же путем пробралась обратно и встретила Николая нарядно одетая. Через несколько лет она переехала в Ленинград, а потом перевезла к себе незамужнюю сестру Софью. Так Николай Вячеславович и жил между двумя семьями.

Тем временем, в Горном институте началась новая жизнь. Советское правительство проводило так называемую реформу высшей школы. Проект этой реформы был утвержден еще в ноябре 1920 г. и с этого времени высшие учебные проводили не просто подготовку кадров, а, в первую очередь, «сообразуя ее с политическими задачами развития страны». Еще в 1918 г. были отменены вступительные экзамены, подача документов о полученном образовании. Фактически в институты принимали всех желавших, кому исполнилось 16 лет. Это привело к резкому росту числа студентов: многие студенты были неподготовлены к слушанию институтских лекций и оказывались совершенно беспомощны, когда дело доходило до лабораторных и семинарских занятий. Попытки профессорско-преподавательского состава провести проверку знаний вновь набранных студентов власти расценивали как антисоветские действия и саботаж. Кроме того, были отменены государственные экзамены в вузах, т. е. исключался любой контроль над знаниями студентов. Дипломы и свидетельства об окончании ВУЗов были упразднены, текущие экзамены могли проводиться в любое время по согласованию с преподавателем. Для уравнивания профессорско-преподавательского состава были отменены все ученые степени и звания, теперь все желавшие могли занять должность профессора, если они готовы были читать лекции в вузе. На основании этих новых правил Липин в марте 1922 г. подал работу «на соискание кандидатуры на должность профессора кафедры математики горнозаводского факультета». Закрытой баллотировкой он был признан достойным кандидатом и в мае его избрали на должность профессора.

Одновременно создавалось студенческое самоуправление с целью противодействия профессорам, не лояльным к советской власти. Разрешены были общие собрания студентов, выборы Советов студенческих старост тайным голосованием. Студенты в большом количестве вводились в составы институтских Советов, различных комиссий, они стали участвовать в решении всех вопросов институтской жизни. Это, естественно, вызывало недовольство профессоров, считавших недопустимым вмешательство в решение академических вопросов не очень компетентных лиц. В составе всех факультетских и институтских органов значительную часть составляли лица, непосредственно не имевшие отношения к институту (представители советских, партийных, профсоюзных, комсомольских органов и т. п.). Ликвидировались кафедры, вместо них создавались предметные комиссии на паритетных основах из преподавателей и студентов. Одновременно началась чистка вузов от преподавателей, объявленных нелояльными к советской власти, и от социально чуждых студентов.

Ленин писал в 1922 г. о позоре, когда «почти пять лет спустя после завоевания политической власти пролетариатом в его, пролетариата, государственных школах и институтах учат (вернее развращают) молодежь старые буржуазные ученые старому буржуазному хламу». И началась борьба за вытеснение из институтов старой профессуры. Часть из них уже тогда попала в тюрьмы и лагеря, часть была выслана за границу, а некоторые, движимые патриотическими чувствами, считавшие себя обязанными остаться в Советской России и пережить все трудности вместе со своим народом, вынуждены были скрывать свои истинные взгляды, делали вид, что одобряли политику большевиков.

В апреле 1924 г. ректорат Горного института разбирал «инцидент», произошедший на экзамене у Николая Вячеславовича. «На экзамене по математике студент Шибаев после ответа, признанного неудовлетворительным, разразился по отношению к проф. Н.В. Липину рядом ругательств и в ответ на требование профессора покинуть аудиторию, студент Шибаев продолжал кричать и жестикулировать, стал ему грозить и обвинять в непочтительном отношении к Советской власти» [4]. В присутствии ректора, проректора и прочих студент Шибаев не отрицал грубой выходки, объяснял ее раздражением, вызванным несправедливостью профессора и доказывал, что отвечал, в сущности, правильно, что и другие так отвечали. А главным, что вызвало раздражение студента, было оскорбление, нанесенное его коммунистическим убеждениям: «Два равноправных цилиндра, и вдруг оказываются в неравных условиях, да еще в коммунистическом государстве?», -сказал профессор Липин по поводу пересечения двух одинаковых цилиндров.

Эти равноправные цилиндры, вскоре проявят себя. Все только начиналось. А пока поведение Шибаева было признано совершенно недопустимым, и студент принес извинения. Ему предложили пересдать экзамен другим преподавателям, чего он так никогда и не сделал, а профессору Липину указали на то, что он допускает не относящиеся к учебному делу замечания во время лекций.

Через месяц, в мае, состоялось студенческое собрание, на котором обсуждался инцидент со студентом Шибаевым. На факультете о собрании не знали, протокол был выслан непосредственно в Совпрофобр - организацию политического надзора над высшей школой.

Правление Горного Института получило телефонограмму, извещающую о том, что «в субботу 20 сентября в 11 часов утра в Институт прибудет Комиссия Секции по расследованию дела преподавателя Института Н.В. Липина». То есть, «дело» Н.В.Липина уже существовало, оставалось его только расследовать. Комиссия заседала три дня, с 20 по 23 сентября 1924 г. В начале заседания зачитали протокол заседания Бюро Академической Секции (БАС) от 16 мая, где Липин обвинялся в небрежности в исполнении обязанностей, неумении излагать курс, теоретичности изложения, непонимании духа проводимой реформы.

Мазуренко, студент: «Общестуденческая сходка поручила обсудить вообще вопрос о Липине и решить сей вопрос».

Проф. Герман, проректор ЛГИ: « Протокол на факультет не представлен, а внесен в правление Института. На факультете нет ни заявления от БАСа, ни от отдельных студентов».

Карапетян, представитель Совпрофобра: «: По-видимому, со стороны Липина было проявлено желание стать на уровне реформы, но это ему не удалось».

Грынин, студент 1-го курса: «студенты Липина плохо знают курс, т. к. списывают на экзамене. Возможность списывания – проявление небрежности с его стороны. Липин заявил, что не дело профессора объяснять, как решаются задачи».

Липин: «Посещаемость слабая, курс математики незначительный, что политике я чужд и никогда ее не касается, шутки на лекциях могли быть неудачными, при составлении учебной программы я признаю обязательными лишь предписания и циркуляры органов законной власти, но не отдельных студентов. Объяснять, как решается та или иная задача я отказываюсь только на экзамене».

Проф. Герман: «На обеих кафедрах математики курсы читаются по программе, разработанной Липиным, именно ему поручены лекции в нулевом триместре, так он наиболее подходящий преподаватель для работы с малоподготовленными слушателями».

Богопольский, студент 2-го курса, член БАСа: «недовольство студентов объясняется словами и действиями Липина. 19 декабря 1922 г. Липин явился на экзамен в парадном костюме, сказав, что сегодня бывший царский день. На лекциях обращается к студентам «Господа» упоминает имена Ньютона, Лейбница, Абеля. На экзаменах требует только тот метод доказательства, который давал на лекции».

Карапетян делает Липину замечание о неуместности употребления слова «Господа».

Липин: Я никогда не требую своего метода доказательства, довольствуясь тем, что взято из любого учебника.

В тот день я был в пальто, т. к. институт мало отапливался. Возможно, я был в лучшем костюме, т. к. это день рождения моего отца. В этот день было совсем мало студентов – они сказали, что боялись отпроситься со службы из-за контроля по случаю бывшего царского дня. Эти слова мне приписали, ничего подобного я не говорил.

Лившиц, студент 3-го курса: «Слышал, как 19 декабря Липин сказал: «Сегодня особый контроль служащих по случаю царского дня».

Михеев: «Липин явился на экзамен как положено. Разговоров на указанную тему я не слыхал».

Комиссия опросила студентов, приглашенных на заседание.

Дмитрук, студент 2-го курса, член БАС: «Несмотря на предложение напрячь память, конкретных фактов, подтверждающих обвинения БАСа, я привести не могу. Мое отрицательное мнение о Липине основано на отзывах товарищей».

Еремин, студент 2-го курса, председатель БАС: «конкретных данных лично привести не могу, о выпадах Липина знаю со слов товарищей.

На вопрос Карапетяна к Еремину, проверял ли он заявления товарищей, тот отвечает отрицательно.

Сергеев, студент 1-го курса, посетил три лекции Липина, экзамена не держал: «При объяснении понятия о пределе, Липин сказал, что это отнюдь не сокращение слова «лимон», что радием в Советской России пока не интересуются, намекая, что Советской России не до радия. По словам товарищей, у Липина из 11 экзаменующихся 10 проваливаются, 1 проходит».

Шибаев, студент 1-го курса: «Из конкретных случаев выпадов Липина могу указать два: вышеупомянутый случай с равноправными цилиндрами и фразу о том, что «к счастью для студентов, баллы на экзаменах уничтожены».

Карапетян: «Разъясните, в чем заключается политический смысл этой фразы».

Шибаев: «Тон был оскорбительный».

Бравый, рабочий кабельного завода, студент 1-го курса Горно-Заводского ф-та с 1920 г. Неуспеваемость объясняет общественной работой: « Из лекций помню больше историю развития математики, чем саму математику; Липин мало указывал на связь теории с практикой. С Липиным столкновений не было, были лишь принципиальные разногласия на почве политических выпадов. Липин сказал, что в стремлении к популяризации чистой науки Советская власть доходит до вульгаризации. Было еще много мелких выпадов, которых не помню.

Студенты ЛГИ не сочувствуют Липину. Хотя сходка и вынесла порицание студенту Шибаеву, но все же считала необходимым принятие репрессивных мер и по отношению к Липину. Одно время, речь шла о бойкоте, против чего я протестовал».

Липин: «Разговоры с Бравым отставляли неприятное впечатление, как будто бы Бравый все время старался свернуть на темы, не имеющие отношения к науке, в частности, к математике».

Зеленко, проф. педагогики, председатель комиссии: «Нельзя отделять науку от жизни, а, следовательно, от политики. Педагог должен учитывать настроение студенчества, как необходимой составной части каждого ВУЗа».

Проф. Герман: «Липин разделяет точку зрения о том, что основные понятия математики должны вводиться не как логические абстрактные положения а как следствия определенных проблем реально-конкретного характера. Как преподаватель, Липин стоит на соответствующей высоте».

Зеленко спрашивает Липина, не считает ли он установленной наличность обостренных отношений со студенчеством. Липин указал, что против него выступают преимущественно лица, не являющиеся его учениками, кроме того, в виде весьма немногочисленной группы.

Еремин (председатель БАС): секция целый день занималась Липиным, ввиду многочисленности заявлений от студентов. В настоящем году мнение о Липине не изменилось к лучшему.

Зеленко: Академическая секция дала разгореться пожару. Кроме того, протокол заседания секции был послан прямо в центр, минуя все местные инстанции.

Мазуренко: Конкретные меры должны быть приняты до начала учебного года, так как были опасения, что дело может дойти до неорганизованного выступления.

Липин спрашивает, чем он успел вызвать недовольство студенчества в настоящем учебном году, когда успел прочесть всего одну лекцию для вновь поступивших студентов.

Еремин: Случайно встретил одного студента, который ему сказал, что они недовольны лекцией и собираются подать в БАС заявление об этом. Заявления он еще не видел и фамилий студентов не знает.

На следующий день Липин подал в Ректорат заявление: «Не признавая себя виновным в обвинениях… я считаю, что при создавшемся против меня предубеждении части студентов, дальнейшее мое пребывание на кафедре не отвечает интересам дела, поэтому прошу о моем освобождении от занимаемой должности».

Заключение Комиссии:

1. Комиссия установила наличие несомненных трений между студенчеством и проф. Липиным.

2. По мнению Комиссии причиной возникновения трений является некоторый излишний формализм Липина и традиционно обостренное отношение между студенчеством и кафедрой математики.

3. Комиссия не считает Липина противником реформы ВУЗ. Вместе с тем Липин неправильно уяснил себе сущность реформы, что и послужило поводом к обострению отношений между наиболее активной частью студенчества и проф. Липиным.

Так закончился период работы Николая Вячеславовича в Горном Институте.

Горный Институт Николай Вячеславович считал главным местом работы, но оно не было единственным. Для того, чтобы обеспечить семью он преподавал, где только мог. С 1918 по 1924 читал лекции в Университете, по специальным разделам математики студентам старших курсов, с 1913 по 1923 г. работал в 3-м Педагогическом Институте, с 1925 по 1934 г. в Институте Физико-Химического Анализа Академии Наук и еще в одиннадцати учебных заведениях (начиная с 1910 г.), включая различные военные училища и курсы. Институты закрывались, курсы математики отменялись, Академия Наук переехала в Москву. Работа была непостоянной.

Сохранилось забавное стихотворение, в котором Николай Вячеславович описывает день семьи Липиных в Горном Институте. Оно написано в конце 20-х годов. В большой семье ректора Горного, где жили два сына – профессора и дочь-машинистка

"Наше в деньгах затрудненье,

Мое искреннее мненье,

Можно было б избежать,

Если было б где занять.

Побегу по институту,

На одну всего минуту –

Дверь не надо закрывать.

Скоро возвращусь опять."

А вот так он описывает себя самого:

«Курит сын до исступленья,

Дым столбом, точно затменье.

Мать, жена ворчат безмерно.

Плохо жить так беспримерно,

Деньги тратить на табак,

А из платья – один фрак.

Все носки из лоскутков,

Платья – тряпки без крючков.

Брюки рвет он о ботинки,

Мать устала от починки.

Брюки сзади – один срам,

Не смотреть, совет мой вам.

А в глазу торчит монокль.

Лучше взял бы уж бинокль.

Всем нам стыдно за тебя...»

Постоянной оставалась только сама математика. Николай Вячеславович много времени посвящал работе над различными проблемами чистой математики. Писал статьи, делал доклады в Математическом Обществе. Вот далеко неполный перечень его работ:

О сингулярных Абелевых функциях. 1916 г.

О соответствиях между точками двух поверхностей Римана. 1916 г.

Об Абелевых интегралах с приводящимися функциями. 1921 г.

Об одной задаче Н.С. Курнакова. 1926 г.

Об изображении различных кривых плавкости бинарной системы при различных степенях диссоциации одним общим уравнением.1927 г.

В 1929 году Н.В. Липин был избран профессором Ленинградского Института Инженеров Железнодорожного Транспорта. Но и там его служба проходила неровно. Дважды он заведывал кафедрой: с 1929 по1930 г. и с 1932 по 1935. В 1933 году его премировали, а в 1935 – уволили «в связи с грубой политической ошибкой на выступлениями на совещании профессоров ЛИИЖТа». Впрочем, через три месяца профессора восстанавили на работе и в должности. В 1937 году он был заново утвержден в ученой степени кандидата физико-математических наук и звании профессора математики, а в 1938 ему объявили благодарность «как лучшему лектору и организатору педагогического процесса». В 1937 году его перевели в открывшийся тогда на базе ЛИИЖТа Институт ЛЭТИИС.

В 1940 году Николай Вячеславович перешел на работу в Институт Холодильной промышленности. С началом войны и блокады институт был эвакуирован, но семья Липиных осталась в Ленинграде. Зимой 1941 года обезумевшая от голода Татьяна Петровна выгнала Николая Вячеславовича из дома, сказав, что он не может прокормить их с дочкой. Из Горного Института, где они жили, он пошел к Екатерине Сергеевне. Она к этому времени обосновалась в Ленинграде, жила на Невском 19, напротив Б. Конюшенной. На Дворцовом мосту Николай Вячеславович упал и больше не мог двигаться. Потом он рассказывал, как стало ему спокойно и хорошо. К нему подошел какой-то матрос, растормошил его и спросил, куда он идет. «Да здесь недалеко, на Невский». Матрос его поднял и помог дойти. Екатерина Сергеевна его приняла, выходила и выкормила. Долго лечила от отморожения. Она работала тогда в Смольном, была натурой деятельной и энергичной, и какие-то возможности у нее были. Позднее вспоминала: "Помнишь, Славочка, как мы в блокаду ходили с тобой на Лиговку за дровами?" Там были сараи, которые разрешалось разбирать. С Екатериной Сергеевной, в этом доме, Николай Вячеславович и прожил до смерти.

С конца 40-х годов Николай Вячеславович руководил кафедрой высшей математики Холодильного института [6]. Протоколы заседаний кафедры говорят об успешной и, по-видимому, бесконфликтной работе. Реформа ВУЗов все-таки прошла, хоть и гораздо позже, чем предполагалось.

« Руководствуясь решениями XIX съезда КПСС и гениальным трудом т. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР…. Большинство студентов работает добросовестно, дисциплина на лекциях и практических занятиях удовлетворительна. В большинстве своем студенты вполне удовлетворительно решают основные задачи. На лекциях материал проходится в соответствии с календарным планом. Заведующий кафедрой Липин Николай Вячеславович приносит благодарность всем сотрудникам кафедры за большую и хорошо проведенную работу. В своей работе кафедра руководствуется гениальной работой т. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания».

Работа заключается не только в обучении студентов. Липин часто делает доклады, как по проблемам математики и методах ее преподавания, но и на более отвлеченные темы:

«Борьба материализма с идеализмом в математике»,

Сочинения Энгельса «Антидюринг» и Диалектика природы».

«Об успехах советской математики за 31 год».

«О роли государственных займов в СССР».

«О формализме в математике».

«Товарищ Сталин о преодолении существенных различий между умственным и физическим трудом».

Кроме того, на кафедре велась работа «по пересмотру программ с целью изжития иностранного влияния и отражения достижений русской науки. Велась работа по замене иностранных терминов русскими».

Наряду с этой рутинной деятельностью Липин продолжает решать математические проблемы. Вот список его статей за последние годы:

О задаче Абеля для первообразных уравнений. 1944 г.

О корнях уравнений восьмой степени с группой кватернионов. 1948 г.

О построении алгебраических полей с заданной разрешимой группой. 1947 г.

Об изображениях конечных групп системами линейных преобразований в кольце целых рациональных чисел 1951 г.

О некоторых вопросах теории Абелевых интегралов. 1953 г.

Об Абелевых интегралах на правильных поверхностях Римана. 1954 г.

Николай Вячеславович готовил аспирантов, рецензировал статьи. Сохранившиеся отзывы неизменно доброжелательны.

Умер Николай Вячеславович 8 апреля 1955 года. Гражданская панихида состоялась в актовом зале Института...

Источники:

1. РГИА, Ф. 1349, оп. 1, д. 2475

2. Благово Н. В. Школа на Васильевском острове. СПб, Наука, 2005. Ч. 1.

3. ЦГИА СПб Ф. 478, оп. 3, д. 3829

4. Архив Горного университета. Личное дело Н.В. Липина №555

5. Архив ЛИИЖТ. Дело Н.В. Липина Дело № 888

6. ЦГА СПб Ф. 7276, оп. 3, дело 132

Информационную страницу сайта подготовила двоюродная внучка Николая Вячеславовича, Елена Ростиславовна Литвиненко ©.

Дополнения и редакторская правка - М.Т. Валиев © (С.-Петербург).

27.03.2015

Благодарим Елену Ростиславовну за достойное отношение к фамильной и отечественной истории.