19.3.2014
Татьяна Константиновна Кракау, последняя обладательница фамилии рода Кракау, во второй половине XIX- начале XX вв. тесно связанного со Школой Карла Мая. Более четверти века эта высокоинтеллигентная, скромная и отзывчивая женщина помогала изучать историю школы, передала в музей немало ценных документов и фотографий, в том числе портрет своего знаментого деда А.А. Кракау. Именно она, вместе с М.А.Семеновым-Тян-Шанским 10 ноября 2010 года открыла возрождённый памятник на могиле К.И.Мая. Внучатая племянница второго директора Школы, Василия Александровича Кракау, внучка, дочка, племянница выпускников-медалистов, Татьяна Константиновна родилась в Ленинграде 9 августа 1925 года. Её отец – Константин Александрович Кракау – химик, преподаватель ЛЭТИ и сотрудник Оптического института, мать – Вера Николаевна Лепешинская, физик, сотрудник ИРПА, затем (на протяжении 50 лет) Политехнического института.
Блокадную зиму 1941-42 гг. Татьяна Константиновна вместе с матерью провела в Ленинграде, работала шлифовщицей стекол в артели, выполнявшей заказы ИРПА, едва не погибла от дистрофии. В августе 1942 года эвакуировалась в Ташкент, поступила в эвакуированный туда же Ленинградский политехнический институт, с которым потом будет связана до конца дней. Студентка, аспирантка, ассистент, доцент, профессор – и на всех этапах нежная, преданная любовь к «Политеху», неизменная гордость им. В 1953 году Татьяна Константиновна поступила в аспирантуру к Тарасу Николаевичу Соколову – крупному ученому-конструктору, начинавшему в это время разработку автоматических систем управления, внесших в последующие годы существенный вклад в обеспечение первых космических полетов. За успешное завершение работ под условным названием "Кварц" Татьяна Константиновна, единственная женщина в группе, трудившейся под началом Соколова, была удостоена ученой степени кандидата технических наук, в дальнейшем стала руководителем одного из отделов созданного на базе кафедры ОКБ, совмещала преподавательскую работу с научной и организационной. Солидной библиографии Татьяна Константиновна не существует. Любимым изречением Т.Н. Соколова было: "Техника развивается стремительно. Надо идти вперед, а не тратить время на бумагомарание". Татьяна Константиновна следовала заветам учителя и в 1973 году получила степень доктора наук по совокупности трудов, в 90-х - звание Заслуженный профессор Политехнического института.
Среди заветов, переданных ею ученикам: "Не отвлекаться на мелочи, работать, не обращая внимания на неблагоприятные обстоятельства". Учеников много. Среди них те, кто делал дипломные и кандидатские работы непосредственно под ее руководством, и те, кто работал рядом, но всегда утверждал, что именно Татьяна Константиновна сформировала их отношение к науке и к себе в науке.
Человек разносторонних интересов, Татьяна Константиновна всегда любила театр, музыку, путешествия. Много читала. По-русски, по-немецки, по-английски. Знала наизусть всего "Евгения Онегина", стихи Гете, баллады Шиллера. За две недели до смерти с удовольствием прочитала соседке по больничной палате "Лесного царя". Прочитала в подлиннике. К переводу Василия Андреевича Жуковского у нее были некоторые претензии. Татьяну Константиновну трудно назвать религиозной. В детстве ходила с бабушкой в церковь, всегда с удовольствием вспоминала Пасхальную службу в Князь-Владимирском соборе – семья жили неподалеку от Собора на Петроградской стороне. Во взрослой жизни такое же просветление вносили в душу симфонические концерты. Татьяна Константиновна не любила патетических высказываний, но по всему было видно: Филармония для нее – Храм. Это же отношение передала дочкам.
Трудно сказать, что Татьяна Константиновна занималась воспитанием дочерей. В семье, где она выросла, как-то само собой разумелось, что дети впитают те нормы и принципы жизни, которые кажутся естественными взрослым. Не всё получилось. Но Татьяна Константиновна и тут работала не покладая рук. Любила и старалась поддержать своей любовью внука, успела полюбить правнучку.
Татьяна Константиновна не так много общалась со своими двоюродными сестрами Верой Александровной и Юлией Александровной Кракау, но какие-то родовые черты проступают отчетливо. Например, верность Петербургу. От этого города не оторвался никто из прямых потомков родившегося в С.-Петербурге в 1817 году Александра Ивановича Кракау. Ни после Октябрьской революции, ни после распада Союза ни одного эмигранта, ни одного переезда в Москву. И еще неизменно наблюдалась верность своему кодексу чести. Он не был записан на скрижалях, не цитировался, но блюли даже тогда, когда внешние обстоятельства лишали, казалось, этой возможности.
