Иван Пуни в Куоккале (ныне Репино). 1908 г.
Иван Пуни родился в Куоккале (ныне Репино) близ Петербурга 22 марта 1890 года в семье музыканта, сына итальянского композитора А.Ц.Пуни.
Собственно, в школе К.Мая Иван учился только один учебный год (1899 – 1900). Дача Пуни в Куоккале находились в непосредственной близости от дач Лихачевых и Керберов. Нетрудно предположить, что в период летних вакаций ученики школы Карла Мая - Иван Пуни, братья Лихачевы и братья Керберы много времени проводили вместе. Иван Пуни упоминается в воспоминаниях В.Л.Кербера, выпускника реального училища К.Мая 1912 г.
В 1904 – 1908 гг. Иван Пуни учился в Николаевском кадетском корпусе, где тяга к рисованию проявилась в виде карикатур на учителей и товарищей на обороте тетрадей. Пользовался советами И.Е.Репина, также жившего в Куоккала. В 1908 году, ценой отказа от наследства отстоял свое право на самостоятельный выбор профессии, решил стать художником, получил от отца ежемесячное содержание в 200 рублей, и через год отправился в Париж. Там недолго посещал академию Жюльена, затем более либеральную школу «Палетт». В 1913 году женился на художнице К.Л. Богуславской (1892 - 1972).
Супруги Пуни сыграли активную – не только творческую, но и организационную – роль в авангардистском движении. Их квартира и мастерская на шестом этаже дома 1/56 по Гатчинской улице в Санкт-Петербурге, где они жили с 1913 по 1915 год, была своеобразным «салоном», местом встреч художников и поэтов, авангардистов и футуристов. Иван Пуни экспонировал свои вещи на выставках «Союза молодежи» и «Бубнового валета» и был организатором этапных футуристских выставок «Трамвай В» (1915) и «0,10» (1915–1916).
В 1919 году по приглашению Марка Шагала (1887-1985) работал в Витебске.
Для творческой манеры Пуни в это время характерны декоративные кубистические и футуристские композиции (Портрет жены, 1914, Русский музей, Парикмахерская, 1915, Центр Жоржа Помпиду, Красная скрипка, 1919, Русский музей). В 1918 году он занимался оформлением революционных празднеств. В этих его вещах, однако же, царят не столько агитационные цели, сколько анархически-игровое начало (Литейный. Эскиз оформления, 1918, Русский музей); характерный мотив словно упавших с плаката и плавающих в воздухе букв усиливает чувство пестрого хаоса в духе дадаизма (Натюрморт с надписью «Бегство форм», 1919, Русский музей).
Зимой 1919/1920 года Иван Пуни вместе с женой перебрался по льду Финского залива в Куоккалу в имение отца, оказавшееся в те годы по ту сторону границы. В 1920–1922 годах жил в Берлине; провел там персональную выставку в галерее «Der Sturm», устроив попутно перформанс со статистами, одетыми «в буквы» (1921). В 1923 году выпустил книгу “Современная живопись", где подверг резкой критике беспредметное искусство. С 1924 года обосновался с женой в столице Франции. В 1922-1927 годах постепенно перешел от крайних, эпатажных форм авангарда к фигуративной живописи в своеобразной, только ему присущей лирической манере.
Умер Иван Альбертович Пуни 28 декабря 1956 года в Париже в своей мастерской на улице Нотр-Дам-де-Шан и был похоронен на кладбище Монпарнас.
Для воссоздания "духа" времени приведём небольшой отрывок из воспоминаний Д.С. Лихачева, посвящённых дачной жизни в Куоккале:
«…О Куоккале, как интереснейшей дачной местности Петербурга, я писал и говорил (по телевидению в фильме о К. И. Чуковском "Огневой вы человек"). Здесь жила летом небогатая часть петербургской интеллигенции. Две дачи принадлежали зимогорам Анненковым (из этой дворянской семьи, сыгравшей большую роль в русской культуре, вышел и художник Юрий Анненков); на самом берегу против Куоккальской бухты была дача Пуни (Почему-то сейчас принято ставить ударение на последнем слоге фамилии Пуни. Но семья эта была итальянской, а не французской. Другая ошибка в имени Петипа: он МариУс, а не МАриус. Его дочь, хорошая знакомая нашей семьи, звалась Мария МариУсовна). Владелец ее Альберт Пуни, принявший православие с именем Андрей (поэтому часть его детей были Альбертовичи, а другие - Андреевичи), виолончелист Мариинского театра, был сыном автора балетной музыки и владельцем большого доходного дома на углу Гатчинской улицы и Большого проспекта Петроградской стороны. Его сын стал известным живописцем во Франции (под именем Жан Пюни) и до конца жизни любил писать пляжи, напоминавшие ему о его счастливом детстве.
Уезжая во Францию, Мария Альбертовна оставила нам два гобелена (один с видом Венеции до сих пор цел у нас), Детскую энциклопедию, которую я чрезвычайно любил, миланский кофейник коричневого цвета с чашечками и еще что-то на память. Была ранняя весна. Пуни заехали к отцу, и именно тогда Репин подарил отцу Марии Альбертовны ее акварельный портрет в пляжном костюме, пририсовав на нем легкий контур Эйфелевой башни, под сенью которой ей предстояло жить.
… И какие только национальности не жили в Куоккале: русские, финны-крестьяне, сдававшие дешевые дачи (с финскими мальчиками мы играли в прятки и другие шумные игры), петербургские немцы, финляндские шведы, петербургские французы и итальянская семья Пуни - с необыкновенно темпераментным стариком Альбертом Пуни во главе, вечным заводилой различных споров, в которых он всегда и вполне искренне выступал как отчаянный русский патриот. Почти все (кроме новичков) были знакомы друг с другом, ходили друг к другу в гости. Создавали благотворительные сборы, детские сады на общественных началах. Взрослые и дети вместе играли в крокет, в серсо, в рюхи. На даче у Пуни большими компаниями катались на гигантских шагах, делали на них "звездочку", При которой "закрученный" другими катающийся взлетал очень высоко - почти вровень с макушкой столба. Пожилые играли в саду в винт и преферанс. Неторопливо беседовали.
Общественным местом была церковь, где собирались все, в том числе лютеране и католики, но стояли в ней не всегда полностью всю службу, а выходили на лужайку, где были врыты деревянные скамейки и можно было поговорить, посплетничать. Во время войны Репин стал особенно религиозен и пел на клиросе. Религиозен стал и зять Пуни - Штерн - управляющий его доходным домом (угол Большого проспекта и Гатчинской улицы). Он был немцем, но в начале первой мировой войны переменил фамилию на Астров, принял православие. С Мишей Штерном я дружил. Одевались весело. Приятельница моей матери Мария Альбертовна Пуни, красивая черноглазая итальянка, носила на щиколотке ноги золотую браслетку (платья к четырнадцатому году укоротились и стали только чуть-чуть нависать над стопой). Девочки Анненковы смущали всех, нося в своем саду брюки. Сам Корней Иванович, вернувшись в 1915 году из Англии, куда он ездил с какой-то делегацией, стал ходить босиком, хотя и в превосходном костюме. А писатели - те все выдумывали себе разные костюмы: Горький одевался по-своему, красавец Леонид Андреев по-своему, Маяковский по-своему... Всех их можно было встретить на Большой дороге в Куоккале (теперь Приморское шоссе), они либо жили в Куоккале, либо часто приезжали в Куоккалу».
Источники:
1. Д. С. Лихачев. Воспоминания. - Изд. 2-е - СПб.: "LOGOS", 1999. - С. 70-96
2. http://collection.edu.yar.ru/dlrstore/b61ec1c0-aa95-41f5-b860-dbb289f3bc92/Puni_biogr.htm
3. Сайт "Кругосвет"
Информационную страницу сайта подготовили Мурат Валиев © и Алексей Родионов © (оба Санкт-Петербург)
01.05.2019
При использовании материалов ссылка на статью обязательна в виде: «М. Валиев, А. Родионов. Биографическая страничка Ивана Альбертовича Пуни – URL: http://www.kmay.ru/sample_pers.phtml?n=2593 (дата обращения)»
